Владимир Князев - Игра втемную

Шаман поднялся и пошел в дом.

Связавшись по рации с Саидом и договорившись о встрече, Мельник направился к гамаку, висевшему на террасе. Несколько часов спокойного сна не помешают. Только он улегся, как услышал шорох. Игорь открыл глаза. Это была Селесте. Она молча стояла и смотрела на него.

— Тебе чего, девочка?

— Я хотела узнать… Спросить… Вы не знаете, что с Сержем? Вы видели его? Он не ранен?

Мельник усмехнулся.

— С ним все в порядке. Контузило немного. Но это пройдет. Там сейчас Саид. Утром и я буду рядом. Так что, не беспокойся, милая. Все будет хорошо. Скоро вы увидитесь. Может ему что передать?

— Нет, нет… Впрочем, скажите Сержу, чтобы быстрее выздоравливал и… мне очень жаль, что я ничем не могу ему помочь.

— Обязательно передам. А теперь иди спать.

Селесте ушла. Мельник посмотрел ей вслед и улыбнулся…

Остаток пути до Ла-Пальмаса прошел без происшествий, если не считать, нескольких маневров, которые Сергею пришлось применить, чтобы сбросить, как ему показалось, откуда-то взявшийся «хвост». Андреев взвесил все «за» и «против». Скорее всего, это были люди Гонсалеса. «Не доверяет. Ну и черт с ним. Пусть теперь его „ищейки“ по джунглям рыскают».

Перед рассветом группа вошла в Ла-Пальмас. Сориентировавшись по разноголосому гомону торговцев, они добрались до рыночной площади. Несмотря на ранний час, работа на базаре уже кипела вовсю. Подъезжали оптовики с возами, гружеными различными товарами, сдавали их мелким лавочникам. Те, в свою очередь, сделав наценку, выставляли все на свои прилавки. Крестьяне из окрестных деревень располагались прямо на земле и выкладывали свою продукцию на циновки. Андреев приказал своим людям устроиться поближе к выходу с площади.

С первыми лучами солнца, к торговым рядам потянулись покупатели. Правда, большую часть из них составляли, так называемые, завсегдатаи, те, кто приходил на рынок ежедневно, чтобы поболтать, узнать последние сплетни, рассказать свои. На них то, майор, и сосредоточил внимание одного из своих «коллег».

— Смешайся с толпой, ходи по базару. Сам рот не открывай. Только внимательно слушай и запоминай все, о чем будут говорить. Потом доложишь. Ты, — обратился он ко второму, — продавай то, что у нас есть. Торгуйся до хрипоты. Вступай в беседы. Лови каждое слово. В общем, делай все так, как обычный ремесленник, которому этот товар достался кровью и потом, а на вырученные с него деньги, ты должен кормить свою семью. Может случиться, даже желательно, что меня заберут в полицейский участок. Ничего не предпринимать. Если к вечеру не объявлюсь — выходите из города и ждите меня там, где мы ночевали. Вопросы есть? — «крестьяне» угрюмо покачали головами, — и веселей. Вы не на похороны собрались. Все. По местам, — Сергей затерялся в бурлящем потоке людей.

Рынок. Неиссякаемый источник сенсаций для «желтой прессы». Здесь можно узнать все и обо всех, вплоть до мельчайших, интимных подробностей. Слухи муссируются, обрастают новыми, «достоверными» фактами и деталями. Передаются «по секрету», из уст в уста, но в конечном итоге становятся достоянием всеобщей гласности. Посредством подобных метаморфоз, невинный агнец Божий предстает кровожадным монстром или наоборот. И что самое интересное, обязательно найдутся десятки очевидцев этого события, способных под присягой подтвердить истинность подобных заявлений. Причем, никто не будет испытывать в этом и доли сомнения: «- Кто свидетель? — Я свидетель, а что случилось?». Безусловно, некая доля истины, в каждом утверждении есть. Иначе, не возникало бы тем для разговоров. Но, чтобы докопаться до нее, надо отделить массу шелухи. Правда, не факт, что полученное зерно окажется удобоваримым и полезным.

Другая, неотъемлемая составляющая любого места массового, хаотичного скопления людей — щипачи-карманники, мелкие воришки. Рынок для них — золотая жила, Клондайк, Эльдорадо. Все потайные места, где могут находиться деньги или драгоценности, они чувствуют, как бабочки друг друга за сотни километров. А взять желаемое, так же просто, как отобрать конфету у ребенка. Пока идет жаркое обсуждение животрепещущей темы: с кем же, все-таки, из семерых спит Вероника, карманы «посвященных в глубокие тайны» оттопыриваются и, буквально, кричат: «…Ну загляните кто-нибудь ко мне! Здесь столько всего…».

Андреев заметил, что от желающих погостить в чужих закромах, отбоя нет, и решил это использовать. Дождавшись очередной, тихой экспроприации сбережений у незадачливого трепача и отпустив на достаточное расстояние борца за равенство в денежных вопросах, он истошно заорал: