Анатолий Гончар - Пепел победы

Гусев потащил раненого Павла под укрытие стен коридора. Будь патроны к пулемету, хотя бы один, можно было бы… Федор бросил взгляд на «СВД» Пашки Дударенкова, стоявшую в углу.

«Хотя бы один патрон!..» — с этой мыслью Боровиков бросился к пулемету, стоявшему рядом с винтовкой. Как он мог забыть! Руки с суматошной скоростью стали проверять дополнительные кармашки собственной разгрузки. Да, вот он! Тот самый патрон, подобранный в горах. Достав и протерев свою находку, Федор зарядил «СВД», насколько мог, успокоил дыхание.

Пошел мысленный расчет.

«Восемьсот метров — расстояние до того дома, на крыше которого сидит снайпер. Его определил еще Пашка. Можно не перемерять. Погода… нормальная. Теперь ветер. — Глядя в окно, Федор увидел, как гранатометчик выскочил из-за угла и выстрелил.

Дымное облако ровным клубом повисло за его спиной. Ветра не было. К черту поправки!

Установив нужный прицел, Федор перебрался в соседнюю комнату, поставил на попа один из столов, находившихся там, и начал целиться, используя его как дополнительную опору. Оказалось, что зафиксировать мишень на таком расстоянии не так просто даже с оптическим прицелом. Цель ездила из стороны в сторону, никак не желая оставаться в вершине угольничка. То дрожали руки, то никак не удавалось утихомирить дыхание. Федор почти отчаялся, когда наконец все застыло в неподвижности.

Стараясь не спугнуть мгновение, он осторожно потянул спусковой крючок. Отдача сильно толкнула в плечо, резиновый наглазник ткнулся в лицо. Федор ощутил боль и почувствовал, как из рассеченной брови потекла кровь, но в следующую секунду, случайно зацепившись взглядом за крышу распроклятого здания, сразу же забыл про все неприятности. Неугомонный снайпер, шатаясь, брел по крыше. Не доходя метра до ее края, он будто споткнулся и, увлекаемый силой земного притяжения, полетел вниз.

Увы, он оказался не последним из наступающих противников. С других крыш непрестанно тарахтели вражеские пулеметчики. Со всех сторон к зданию, подбадривая себя криками, сползались прикрываемые ими автоматчики и гранатометчики.

Федор выстрелил из автомата по наступающим и получил в ответ пулеметную очередь. Он на карачках выбрался в коридор, собираясь сменить позицию, и наткнулся на труп Гусева, истекающий кровью.

Оставаться одному у закрытой двери, за которой притаился враг, возможно, даже страшнее, чем вместе со всеми лежать под пулями. Руслан пребывал в постоянном напряжении, поэтому вздрогнул, когда к нему кто-то обратился.

— Спецназ? — послышалось из-за охраняемой двери.

— Пошел на хрен! — Агушев решил не церемониться.

— Ишь ты какой… Контрактник? — спросил все тот же голос.

Это был майор Лапшин. Закаев наблюдал за ним и не мешал разговору. Этот офицер дело свое сделал, пусть поговорит. И ему веселее.

Руслан промолчал.

— Женщин и детей спасли? — последовал новый вопрос.

На этот раз Агушев решил ответить. Почему бы не сказать? Пусть злятся.

— Да, — отозвался он. — Они уже давно дома! — Что означало это «дома», Руслан благоразумно уточнять не стал.

— Хорошо! — Удовлетворенный майор зло улыбнулся, вырвал чеку из гранаты, незаметно вытащенной у боевика, разжал ладонь.

Щелкнуло, чека отлетела в сторону. В тесном пространстве помещения бежать оказалось некуда. Закаев оттолкнул одного охранника, спрятался за спину второго.

— Ну уж нет! — Лапшин бросил гранату на пол и рванул автомат из рук растерявшегося охранника.

Комнату наполнил грохот выстрелов. Граната рванула на десятой пуле. К этому времени Джамалдин Закаев был уже мертв.

Слышавший взрыв, но так и ничего не понявший Руслан Агушев остался стоять у двери. Покидать пост приказа не поступало.

Агабек, настороженно оглядываясь, пробирался к жилому сектору гарнизона. Завязавшаяся перестрелка ему не понравилась сразу. Не таким Магомедову представлялось окончание этого дела. Когда их, как овец на убой, погнали на штурм здания, Агабек решил: «Все, хватит, навоевался!» Он воспользовался суматохой, свалил в сторону и спрятался в каком-то подъезде. Дождавшись, когда бой разгорелся с новой силой и участвующие в нем стороны полностью увязли в своей разборке, Агабек выбрался из подвала и двинулся к южному, никем не охраняемому контрольно-пропускному пункту. «Зря я впутался в это дело! — рассуждал он, одно за другим обходя здания, встречающиеся на пути. — Хорошо, что не успел нигде засветиться. И далась мне эта лесная жизнь! Нужны были деньги, так теперь они есть. Надо уходить. Уносить ноги! Отсидеться в деревне, да хоть у дядьки, сказавшись больным. Где один хворый, там и два. А потом уезжать. С деньгами можно начать другую жизнь. Теперь надо лишь выбраться отсюда незамеченным».