Максим Шахов - Телохранители для апостола

— Объясните, — с недоуменным видом покрутил головой Максим.

— Педофилы все равно будут периодически появляться. Хотим мы этого или нет. Так же как появляются воры, убийцы и… гении, величайшие мыслители, ученые. Их появление не зависит от нас. А вот как мы к ним относимся — это и есть проблема, наша истинная проблема. Общество, которое готово к насилию, готово совершать кровавые казни, наказывать смертью — вот проблема.

— Тогда прощать?

— Нет, что ты, — улыбнулся священник. — Не о том же речь. Если кто-то из нас опасен для общества, он не должен находиться в обществе. Нельзя давать ему возможность снова совершить страшный грех. Но мы-то сами не должны уподобляться ему. Не гнев они в нас должны будить, а жалость, сострадание, горечь и муки душевные. Девочек жалко, до слез жалко, а их убийц разве нет? Ведь будучи человеком, творением Божьим, и поступить как… даже не как зверь, а как чудовище — это ли не кара?

— Так не убивать их? Оставлять жить в колониях, кормить?

— Да не знаю я, Максим, — махнул священник рукой. — Не то ты обсуждаешь, не туда смотришь. Тигр напал на дрессировщика в цирке. Убить его? Убить всех тигров на планете? Запретить выступление с хищниками в цирках? Не на тот вопрос ты ищешь ответа. И пути предлагаешь не те. А метеорит в Челябинске? Давайте теперь все космическое пространство вокруг Земли постоянно обстреливать ядреными ракетами, чтобы ни один камешек близко нет подлетел! А есть еще ураганы, цунами, вулканы, землетрясения. С ними как бороться? И стоит ли бороться? Почему мы пытаемся со всем бороться, все делать по-своему, а не так, как устроено НЕ НАМИ? Может, в своих душах разобраться, а стихийные бедствия оставить в покое? И относиться к их последствиям с подобающей христианину скорбью. Не находишь?

— Да, в таком ключе я об этом не думал.

— Да и мало кто думает. Все ведь кидаются мир переделывать, значимость свою подчеркивать.

— Значит, вы решили уйти в монастырь и не бороться с этим мирскими способами? Уйти от проблемы?

— Почему уйти? А борьба за человеческие души — это не дело? Не решение проблемы?

— Но я полагал, что в монастырь уходят от мира, от людей, там скрываются, чтобы остаться наедине с собой.

— Наедине с Господом. Успокоить свою душу, а потом помогать другим людям. А монастырь… в монастыре кое-какие вещи позволительны в отличие от тех, что непозволительны облеченному саном белому духовенству. Я могу в монастыре и не жить. Я могу ходить по свету и нести людям свет веры. А могу, и живя в монастырских стенах, исполнять свой христианский долг и свои святые обеты.

Максим долго не мог в ту ночь уснуть, анализируя слова отца Лонгина. Как ни крути, а возразить ему нечего. Вот, значит, как. Тот, древний, Лонгин был сначала римским солдатом, и Олег Геннадьевич Василичев тоже сначала им был.

Наутро Алексеев был на своем посту на площади. Он увидел выходящего отца Лонгина и попятился за спины туристов. Если священник и знал, что оперативники его доведут до аэропорта, то показываться все равно не стоит. Не хотелось, чтобы это видели другие люди, например террористы. Если они догадаются, что за русским священником ведут слежку русские спецслужбы, то могут пересмотреть свои планы, могут сменить людей. И тогда вся их операция по подготовке теракта уйдет из-под контроля спецслужб.

Отец Лонгин шел, катя за ручку большой рюкзак на колесиках. Он не смотрел по сторонам, выглядел спокойным, как будто съездил в соседний город отвезти что-то обыденное. Или лекции в семинарии почитать. Максим пристроился за ним, нащупывая в кармане ключи от машины. Сейчас он пристроится за такси, в которое сядет священник, доедет до аэропорта и…

— Mi scusi, signore! — раздался рядом противный мужской голос. Алексеев машинально глянул под ноги. — Io sono venuto a voi su una gamba, signore! [10] Простите, синьор! Я наступил вам на ногу, синьор! (ит.) — настойчиво повторил тот же голос сбоку и с еще более ехидными интонациями.

Максим наконец узнал эту дурашливую интонацию и этот голос. Но он сдержался, чтобы не обернуться, и даже не улыбнулся.

— Здорово, Андрюха! — тихо сказал Алексеев. — Мы с ног сбились тебя искать. Как ты?

— Да ни хрена вы не сбились, — весело возразил Демичев, продолжая идти сбоку и чуть сзади. — Вы вон священника пасете, с Ватиканом делишки имеете. А Андрюха вам на елке достался. Я, между прочим, жрать хочу, а бабла у меня в кармане ноль!

— Ну, раз ты священника вычислил, то двигай в том же направлении. Он сейчас такси будет брать до аэропорта Фьюмичино. Знаешь, где это?