Михаил Серегин - Лютая мораль

«Я могу помочь тебе. Все в твоих руках. Прими мои условия и будешь спасена. Л. С.»

Китаец сунул листок обратно, сложил все вещи в сумку и осторожно застегнул «молнию». Потом с шутливой церемонностью постучал в дверь и, услышав требовательный призыв, вошел в пахнущий клубничной пеной, нагретый воздух ванной.

Он не стал ничего говорить любовнице, пока они плескались в ванне. И только когда после купания Стася изъявила желание выпить кофе, тихо спросил ее:

— Твой приятель тебя шантажирует?

— С чего ты взял? — изумленно посмотрела на него красотка.

— Интуиция, — улыбнулся Танин, опускаясь на узкий кухонный диванчик с сигаретой в зубах.

— Я же сказала тебе, что это шапочное знакомство… Ты не веришь мне? — Она сделала обиженную гримасу, словно и впрямь была раздосадована и оскорблена недоверием Китайца.

— Что-то мне говорит, что ты хочешь скрыть от меня правду. А я ведь мог бы тебе помочь.

— Помоги лучше моей сестре, — с упреком бросила женщина, разливая кофе по чашкам.

Она поставила пустую джезву в раковину, под струю холодной воды, и опустилась на диван рядом с детективом.

— Мне кажется, одно связано с другим. — Он вперил в нее долгий изучающий взгляд.

Она отмахнулась от него, словно от овода.

— Это тебе только кажется, — усмехнулась Стася, лениво доставая сигарету из лежащей на столе пачки «Кэмела». — Таковы уж все сыщики, — насмешливо скосила она на него глаза, — вечно им мерещится криминал.

— А что за условия он предлагает тебе принять? — напрямую спросил Китаец.

— Что?! — В зеленых глазах женщины тревога боролась с последними проблесками надежды на то, что услышанная фраза ей только померещилась. — Ты…

Она задохнулась от бессилия и бешенства.

— Леонид Сергеевич обещает тебе свою помощь в обмен на что-то… Чего он хочет от тебя? — Владимир спокойно смотрел в полыхающие возмущением и ненавистью глаза Стаси.

Она вскочила, хотела что-то крикнуть, но так и застыла с открытым ртом:

— Ты… ты…

— Я прочел записку, подписанную инициалами Л. С. — холодно произнес Китаец. — Он требует продать акции?

— Да что ты себе позволяешь, детектив хренов! — вскипела наконец женщина. — Как ты смеешь рыться в моих вещах?

— Это еще одна досадная привычка детективов, — равнодушно заметил Танин. — Ну так как?

— Что — как?! — заорала Стася. — Вон!

Она выбежала из кухни, дрожа от ярости и отчаяния. Вскоре Владимир услышал ее рыдания. Он поспешил в гостиную, где увидел ее уткнувшейся в диванную подушку и сотрясающейся всем телом.

— Стася, — он тронул рукой ее нагую спину, — ты можешь довериться мне. Тебе угрожают?

— Отстань, — не поворачиваясь, она резко отпихнула его. — Убирайся, — сквозь содрогания и слезы выдавила она из себя.

— Это глупо, — вздохнул Китаец, — я все равно все узнаю. Ответь мне, он тебя чем-то шантажирует?

— Уходи, — глухо прорычала Стася, — я не хочу с тобой разговаривать!

— А с кем ты хочешь разговаривать? — Он вдруг повернул ее к себе и, схватив за запястья, легонько их потряс. — С Леонидом Сергеевичем? Кто-то угрожает Ильиной, хотел даже убить ее и меня вместе с ней, твоя сестра — за решеткой, зять убит, а ты не хочешь разговаривать! — неожиданно с пафосом произнес он, глядя в упор на плачущую женщину.

— Вот и занимайся Ильиной, что ты ко мне пристал?! — завопила она.

Слезы заливали ее лицо подобно вышедшим из берегов озерам. Она запрокинула голову и, повиснув в руках Китайца, походила не то на марионетку, не то на бесноватую. Он поднялся, увлекая ее за собой. Стася попробовала вырваться, закричала что-то невразумительно-злобное. Танин вдруг отпустил ее — но лишь затем, чтобы пресечь пощечиной ее истерику. Красотка как-то дико взглянула на него, закрывая ладонью горящую щеку, и, качая, точно безумная, головой, опустилась на диван.

— Прости, — спохватился Китаец, — я не хотел…

Теперь женщина плакала молча.

— Расскажи мне о нем, — настаивал он, — чем он занимается, какое к тебе имеет отношение?

— Я с ним сплю! — ожесточенно выкрикнула Стася. — Надеюсь, ты знаешь, что это такое?

Она судорожно рассмеялась. Владимир терпеливо ждал, когда кончится этот нервный смех.

— Ты лжешь, — на удивление спокойно произнес он.

Женщину, видно, задела эта истинно китайская невозмутимость. Она снова вскочила и заметалась по комнате, обрушивая на любовника поток колких насмешек и злобных ругательств. Он затушил сигарету, пережидая цунами, потом тут же принялся за другую.