Михаил Серегин - Лютая мораль

— Алексей Петрович, — лысый поднялся с кресла, — не буду вам мешать. Созвонимся.

— Но… — развел руками Алексей Петрович, — мы же еще не обсудили…

— Я позвоню сегодня вечером, — твердо сказал мужчиной с трубкой и, встав с кресла, направился к двери.

— Ладно, — устало выдохнул Замятин. — Простите, что я так прагматично… — кашлянул он, посмотрев на Китайца. — Но знаете, бизнес заедает, голова идет кругом!

Он тяжело вздохнул.

— Монахов ведь был акционером, — Танин показал глазами на стоявшую на столе пепельницу из черненого серебра с чеканкой, — сколько акций ресторана принадлежало ему?

Алексей Петрович кивнул — да, мол, курите. Владимир пододвинул к себе пепельницу, достал сигареты и закурил.

— О господи, — снисходительно улыбнулся Замятин, — да какое это теперь имеет значение? Всякое в семье бывает. — Он сокрушенно покачал головой, изображая скорбь и досаду. — Все вроде идет хорошо, а потом вдруг — такая трагедия! — Он потянулся к пачке «Мальборо», вынул сигарету и тоже задымил. — По статистике, почти восемьдесят процентов убийств совершается на бытовой почве…

— Я вам уже говорил, что официальная версия убийства грешит отсутствием убедительности и логики.

— Но ведь… — замялся Алексей Петрович, — милиция доказала… На пистолете — Еленины отпечатки пальцев, и все такое.

— Это ничего не значит, — возразил Танин.

— На что вы намекаете? — выпрямился в кресле Замятин. — Говорите прямо.

— Елену заставили стрелять в мужа, — не моргнув глазом ответил Китаец.

— Что за чушь? Кому это было нужно? — приподнял брови Алексей Петрович.

— Послушайте, — усмехнулся детектив, — если бы Монахов был почтальоном или дворником, я бы иначе смотрел на это дело. Но он был менеджером и совладельцем крупного ресторана и, как вы правильно заметили, весьма энергичным и предприимчивым человеком. Вполне возможно, что в его голове теснились разные планы и проекты. Он был к тому же достаточно смелым, во все вникал, доводил до ума — и отличался завидной самостоятельностью. Это дает мне основания подозревать в его убийстве тех, кто так или иначе был связан с ним по бизнесу.

— Вы хотите меня обвинить? — Если бы не груз усталости, давивший на Алексея Петровича, он бы возмутился, а так только слегка сдвинул брови.

— Ну что вы! — доброжелательно улыбнулся Китаец. — Я ищу убийцу Монахова и надеюсь на вашу помощь.

— Что вас интересует? — зевнул Замятин.

— Сколько акций было у Олега Борисовича?

— Семьдесят процентов, а что?

— А тридцать — у холдинга?

— Вы, я смотрю, осведомлены, — покровительственно улыбнулся хозяин кабинета.

— Этого требует моя профессия, — вяло пояснил Китаец. — Как вы с ним познакомились?

— Через моего приятеля, — нехотя ответил Замятин.

— Поясните, пожалуйста. — Владимир выпустил вверх облачко дыма.

— В торгово-промышленной палате, на семинаре. Олег тогда рассматривал возможность вложения капитала. Давыдов Семен Егорыч, директор молокозавода, и познакомил нас. Олег хотел заниматься продовольствием. А мы как раз с рестораном затеяли строительство, оформление… А денег нет. Все в обороте. Вот мы его и «завербовали», — грустно улыбнулся Замятин. — Он как раз подыскивал возможности вложения капитала после продажи какой-то недвижимости.

— И Монахов стал акционером, — резюмировал Владимир.

— Стал, — кивнул Алексей Петрович.

— У вас были какие-нибудь трения по работе?

— А у кого их не бывает? — с усмешкой взглянул на Китайца Замятин.

— И чем они были вызваны? — невозмутимо спросил детектив.

Хозяин кабинета махнул рукой.

— Пустяки, — после глубокой затяжки сказал он, — разные там частности. Сейчас и не вспомнишь.

— А враги у него были?

— Да черт его знает, — пожал плечами Замятин. — Олег хоть и принципиальный был, но с людьми ладил. А с чего вы взяли, что Елену кто-то заставил стрелять? — неожиданно спросил он.

— Охранник дал ложные показания, сказав, что никто в дом не входил и не выходил. Он был подкуплен бандитами. — Танин следил за выражением лица Замятина.

Алексей Петрович был удивлен и, как показалось Китайцу, искренне.

— Откуда вы знаете? Он вам что, признался?

— Не успел, — мрачно процедил Владимир сквозь зубы, — его убили. Но я и так все понял, — веско добавил он.

— Странно… — покрутил головой Замятин.

— Странно было бы, если бы Елена сама убила мужа. А тут, наоборот, все логично. Монахов кому-то стал неугоден, и от него решили избавиться.