Валерий Горшков - Контрольный выстрел

Игорь поджидал меня возле стойки регистрации нашего рейса. Народу было не очень-то много — последнее повышение цен свело гостевые перелеты рядовых тружеников практически к нулю, и услугами родного «Аэрофлота» теперь пользовались только коммерсанты, чиновники и раздолбаи вроде нас.

Когда все расселись по своим местам, в просторном салоне Ил-62, рассчитанном на сто восемьдесят пассажиров, почти половина кресел осталась незанятой. Я пересел на свободное место возле иллюминатора, поднял шторку и стал ждать взлета.

Бойков достал из дорожной сумки специальный журнал по бодибилдингу и, мурлыча под нос какой-то незатейливый мотивчик, принялся его листать. Бывший старлей морской пехоты Северного флота выглядел настолько безмятежно, будто летел в Калифорнию — на самое престижное в мире «мускул-шоу». Кажется, «Мистер Олимпия», а может, я ошибаюсь… Судя по ширине его плеч, среди тамошних бройлерных качков он наверняка бы не затерялся.

Наконец над проходом зажглась надпись: «Пристегните ремни». Стюардесса, напомнившая мне актрису Светличную из фильма «Бриллиантовая рука», стала рассказывать об экипаже. Кто да что… Да сколько налетали…

Меня это совершенно не интересовало. Я смотрел на взлетно-посадочную полосу и размышлял о всей этой суматошной карусели, в которую угодил, едва устроившись на работу в этот гребаный «Цербер». Вспомнились обстоятельства моего увольнения из двух предыдущих охранных фирм… Никакой стабильности в жизни. Одному Богу ведомо, где ты окажется завтра: в Иркутске, Нью-Йорке или, что всего вероятнее, на Серафимовском кладбище.

Наконец взревели мощные турбины, и лайнер, чуть вздрогнув, медленно покатил по бетонке. Сделал поворот, остановился, словно переводя дух перед стремительным броском, потом, быстро набирая скорость, понесся по взлетной полосе. Шасси плавно оторвались от бетонки, а я, прижавшись лбом к иллюминатору, стал смотреть вниз.

Спустя десять минут Ленинградская область напоминала топографическую карту. Кубики домов, геометрические фигуры полей, ленты дорог, и на них — муравьи-автомобили…

В такие моменты я всегда вспоминал какой-то старый советский фильм про пожилого летчика, с ужасом ожидающего решения медицинской комиссии… А что, если ему запретят поднимать самолет в небо?

Но это фильм, а мне, еще когда я был школьником, не раз доводилось слышать от Витьки Липатова, что его отец, командир авиалайнера на международных авиалиниях, после выхода на пенсию стал называть свой «жигуль» «бортом 23-17», а поездки на нем — «пилотированием». Старенькую командирскую папку с какими-то летными документами и почетными грамотами за безупречную службу он всегда и везде носил с собой. Теперь я понимаю его. Небо, оно притягивает… И страшно, и сладко одновременно.

Скоро земля внизу приобрела зеленовато-бурый оттенок. Кое-где зеркальными осколками посверкивали озера. Реки напоминали серебряные нити… Потом самолет пробил зону облаков, и смотреть стало не на что.

Я выпил предложенный стюардессой лимонад. За совершенно смешную сумму арендовал у нее на время полета аудиоплеер с пятью кассетами и, нацепив наушники, полностью погрузился в звуки неподражаемой трубы Луи Армстронга. Вообще-то я люблю саксофон… «Ленинградский диксиленд» — тоже неплохая вещь!

Гул двигателей и музыка действовали как снотворное.

Я покосился на Игоря — он давно уже дрых, кинув свой журнал на соседнее пустое кресло. Мне ничего другого не оставалось, как последовать его примеру.

Пробуждение было бесцеремонным и беспощадным — будто кто-то схватил меня за волосы и с силой дернул.

В центре салона, ближе к кабине пилотов, стояла довольно эффектная брюнетка в черной кожаной куртке и черных же джинсах с АКСУ в руках. На вид ей было лет тридцать. Мордашка довольно смазливая, но выражение глаз говорило о полной отмороженности.

— Внимание! — резко объявила она низким, надтреснутым голосом. — Самолет захвачен. Всем мужчинам — руки за голову, женщины могут положить руки на подлокотники! И никаких разговоров!

По краям салона с таким же оружием стояли еще два хмыря, с виду вроде бы ничего особенно из себя не представляющие. Однако по угрюмо-решительным выражениям их лиц сразу было видно, что эти ребята готовы на все.

Одна из стюардесс с перепугу опрокинула поднос с напитками на голову какого-то пожилого плешивого пассажира, по лицу которого струились потоки апельсинового сока, но бедолага даже не дернулся — прочно сцепив, по команде террористов, руки за головой.