Валерий Горшков - Контрольный выстрел

— Ликуся, ты неотразима! -перевел я дыхание. — Позволь в качестве восхищения и компенсации за непростительное опоздание вручить тебе эти розы и бутылку этого чудесного напитка.

— Спасибо, Володечка! Я тронута. — Лика чмокнула меня в щеку. — Проходи в гостиную. Ужин давно накрыт.

— Но и это еще не все! — Я достал из барсетки бархатную коробочку и с достойной небрежностью, которой позавидовал бы седовласый английский лорд, протянул мой подарок.

Лика взяла коробочку, открыла и ахнула. В течение нескольких секунд она смотрела, не отрываясь, на кольцо и лишь потом решилась надеть его на палец. Бриллиант засиял…

Лика поднялась на цыпочки и поцеловала меня в губы.

— Ты — миллионер, да? — с восхищенным удивлением прошептала она. — Ты, должно быть, не охранник, а владелец коммерческого банка, только никому об этом не говоришь. Это же безумно дорогое кольцо! У тебя что, денег куры не клюют? — Она задержала на мне вопросительный взгляд.

— Если в деревянных… то, пожалуй, я миллионер, а если в долларах… Впрочем, у меня нет кур!

— Болтун — вот ты кто! — Лика заметно повеселела. — Но я… все равно ты мне очень нравишься! Так что немедленно мой руки с мылом и проходи в гостиную. Цыпленок табака и ананасовый торт — это мой вклад в наш дружеский ужин.

Мы с тобой что, только дружим? — Я привлек ее к себе.

— Конечно! Дружба — основа всего. А почему ты об этом спрашиваешь?

— Потому что мой приятель Липатов утверждает, что дружба дружбой, а ночи… врозь.

— Фу, какой примитивный пошляк твой Липатов! — Она попыталась вывернуться из моих объятий.

Я накрыл ладонями ее груди…

— Ого! — Лика задержала дыхание. — А что говорит твой Липатов по этому поводу? — спросила она после паузы.

— Взялся за грудь, говори что-нибудь!

— Ну и ну! Окопный юмор…

— Ладно, обойдемся без Липатова. Ты можешь объяснить, почему вдруг так резко сменила имидж. Покрасилась в блондинку?

— Потому что большинство мужчин считают, что блондинки, даже крашеные, сексуальнее брюнеток.

— Ты это серьезно?

— У меня все серьезно. А разве это не так?

— Не так, потому что сексуальна та женщина, у которой умелый партнер. Если сомневаешься или вовсе не веришь, берусь доказать, что равных тебе по сексуальности вскоре не найдешь во всем Питере.

Я подхватил ее на руки.

— Верю, верю… — сказала она скороговоркой. — Но… давай сначала поужинаем!

— Ну уж нет!

С драгоценной ношей на руках я направился в спальню, где прошлой ночью мне уже был оказан весьма нежный прием.

— Давай хотя бы выпьем шампанского!

— Потом, Ликуся, после…

— Я приготовила такие вкусные салаты — пальчики оближешь…

— С удовольствием оближу кое-что другое, — прошептал я и почувствовал, как она вздрогнула.

В спальне было темно, постель оказалась расстелена. Это я сразу отметил. Лика перехватила мой взгляд.

— А Элеонора мне советовала не спешить ложиться с тобой в постель, — сказала она, когда я повалил ее на кровать и начал раздевать. — А я ей говорю, что нынешние мужчины не станут долго страдать и добиваться взаимности, потому что всем некогда, всем хочется получить все сразу. А я, мол, не хочу тебя терять… А она ответила, что современного мужчину сексом не привлечешь и не удержишь, потому что секс стал доступен, как платный, так и бесплатный.

— Моя маленькая дурочка, никого не слушай, кроме меня! Тебе хорошо со мной?

— Еще не оценила… Скорее, да…

— Вот видишь, значит, я должен сделать так, чтобы узнала и запомнила.

— А нужно ли это?

— Конечно, нужно. Ведь ты мне безумно нравишься, в тебе есть нечто, что французы называют шармом, а я — недосказанностью, загадкой. Мне так легко и приятно быть с тобой, и поверь, я не из тех, кто станет изменять тебе. Я умею быть верным и постоянным…

Я быстро разделся и юркнул к ней под одеяло. Хотелось сказать больше, но перехватывало дыхание.

Я сжал ее лицо в своих ладонях и стал покрывать его частыми поцелуями. Она приникла ко мне — ее тело оказалось более искренним, чем она сама.

Я стал гладить ладонью ее бедра, ягодицы, потом положил правую ладонь на ее горячее лоно и проник указательным пальцем внутрь. Одновременно я целовал ей грудь, нежно покусывая набухшие соски.

— Мне безумно хорошо с тобой, милая… Мы недолжны расставаться… Никогда… — шептал я ей на ухо.

Лика уже пылала, а я все раздувал и раздувал искры…

Она уже постанывала, а я гладил и гладил пальцем влажный клитор. Сначала нежно и легонько, а потом чуть сильнее, еще сильнее…