Валерий Горшков - Контрольный выстрел

— Не француз, но на Вольдемара откликаться способен.

— Наш человек! Ну так вот, Вольдемар, у меня в доме разрешается не пользоваться вилкой и ножом, пить водку из горла и трахать баб под каждым кустом. В общем, полный разгул демократии. Но только в те дни, когда я отдыхаю! У меня знаешь какое основное правило?

— Скажешь, буду знать.

Влад снова плеснул себе водки в хрустальный фужер. Выпил, не закусывая.

— Поддавай, а то протрезвеешь! Я намерен создать суперприбыльное хозяйство под названием СССР — Союз совладельцев и собственников России, и у нас уже выработан устав. Хочешь изложу?

— Давай!

— Ничего, если близко к тексту?

— Нормально…

Я уже понял, что Красавчиков придуривается.

— Пункт первый. Мы еще не решили, как надо говорить — пункт или параграф… У тебя на этот счет есть предложения?

— Я подумаю и свой вариант пришлю по факсу. Годится?

— Лучше с нарочным. Или через дупло… У меня есть любимая липа в Летнем саду. Я потом тебе покажу.

Красавчиков глянул на меня с хитроватым прищуром. Помолчал, затем сказал с расстановкой:

— Пункт первый гласит: если во время деловой встречи, перешедшей в дружеский ужин, вы оказались под столом, то по-прежнему являетесь гражданином своей страны и имеете право выбирать и быть избранным в органы власти. Но помните: все, что вы съели, может быть использовано против вас. Я с одним известным юристом консультировался — он сейчас в Париже, но скоро приедет, — так вот этот буквоед советует оборот «под столом» заменить на чисто юридический — «в глубокой жопе». Ты кого поддерживаешь?

— У тебя, пожалуй, лучше…

— Хорошо! Пункт второй. Чтобы сделать приятное хозяину, следует с порога поинтересоваться, как его зовут. Пункт третий. Если вы увидели недалеко от себя заинтересовавшее вас блюдо или емкость с горючим, а дотянуться не можете, достаточно потянуть скатерть немного на себя…

Я засмеялся.

— Мы пришли к выводу, что у нас в СССР вежливый гость не тот, кто упадет под стол, а тот, кто не заметит, как окажется под столом, то есть в глубокой жопе. Наше коронное блюдо называется «Летят утки». Собственно, само блюдо — дрянь, как ты догадываешься, но оригинален способ подачи жареных уток. Они разбрасываются вручную с дальнего конца стола. Не хочешь вступить в наш союз?

— Заманчивое предложение! Надо подумать…

— А чего тут думать? Сформулируй свое основное правило, и, если оно не идет вразрез с нашим уставом, мы тебя примем.

Мне показалось, что Красавчиков пьет — и ни в одном глазу!

Он перехватил мой взгляд, потянулся к бутылке, покачнулся и смахнул на пол хрустальный фужер — осколки брызнули во все стороны. Выходит, я ошибался.

— Ибеныть! Ларка разозлится. Давай свое правило, формулируй, я его запишу… — Он стал хлопать себя ладонями по карманам. — Ладно, давай говори! Я запомню.

— Боюсь, что у меня нет каких-либо особых правил. Но я постараюсь выработать их…

На крыльцо выпорхнула Лика.

— Ребята, вы что? Мы вас ждем-ждем… Володечка, ну как ты?

Она обняла меня, ласково потрепала по волосам.

— Девушка, не будите во мне зверя. Я ревную. -Влад поднялся и, отступив, прислонился к стене. — Ликуся, должен тебя огорчить — твой друг не нашего профсоюза. Я сильно сомневаюсь, что он побил каких-то хулиганов и вырвал тебя из их грязных лап.

Признайся, детка, ты сочинила эту историю для понта, так ведь?

— Влад, перестань! — Лика покосилась на меня, перевела взгляд на столик. — Вы что, вдвоем уже бутылку уговорили?

— Лика, твой друг — законченный трезвенник. Водку выпил я. Вольдемар — совершенно некомпанейский кадр. Я его звал в бассейн — отказался, в спортивный зал — испугался…

— Что ты несешь? — не выдержал я и смерил Красавчикова презрительным взглядом.

Под два метра ростом, он был на голову выше меня.

— Прикидываешь, убивать меня сразу или оставить пока живым? — Красавчиков похабно заржал и тут же закашлялся.

— Влад, не возникай! Что с тобой, в самом деле? Я начал потихоньку заводиться. Мысль о том, что

этот мужик провоцирует меня, зная о моей принадлежности к «Церберу», пока я всерьез не воспринимал.

— Погоди, Лика, я хочу напомнить ему об элементарной порядочности…

Я шагнул к Красавчикову, но Лика повисла у меня на руке, а Влад с трудом отклеился от стены и едва не упал.

— В моем доме, Вольдемар, можно все! — Он вскинул руки. — Нельзя только стрелять и напоминать об элементарной порядочности.

— Лика, ты куда пропала?