Константин Костин - 402 метра

Какого черта? Моя радость, хищно припавшая к земле, по-прежнему была красивой. Это не та красота, на которую клюют девочки, у них представления о красота, мягко говоря, извращенные. Это высшая красота — красота, которую может понять только настоящий мужик. Красота свернувшегося улиткой компрессора, красота сорокатонного танка, красота беснующегося пожара. Крота уродливая, страшная, но завораживающая, вызывающая благоговейный трепет. Даже в уродстве может быть своя прелесть.

— Сука ты, — вздохнул я, еще раз пнув коробку.

Что за привычка такая у меня — все пинать? Ноги-то, в конце концов, не казенные. Надо бы поостеречься, а то, кто знает, пригодятся еще.

— Ты еще здесь?

В мастерскую, еле волоча ноги, вошел хозяин. На Максе, кроме вчерашнего прикида, были огроменные мешки под глазами и надкусанный гамбургер из холодильника, который тюнер крепко прижал ко лбу.

— Как башка-то раскалывается, — пожаловался конструктор, подходя к кофеварке.

С этим аппаратом, который совершенно опустел, у меня сложились особые отношения. Нельзя сказать, что это любовь, скорее — взаимные симпатии. Благодаря только ему я все еще стою на ногах.

— Вот лажа, — простонал Макс, обнаружив пустоту вместо кофе. — Это ты его, что ли, приговорил?

— А то кто? — пожал я плечами.

Тюнер с интересом посмотрел на мою конструкцию, с сожалением крякнул, увидев свой бампер и прямоток на моей крошке, но, раз обещал — деваться некуда. Мастер обошел несколько раз вокруг драгстера, потыкал носком в кучу лишних деталей, после чего заинтересовался коробкой у входа. Оно вполне естественно — меня тоже настораживали незнакомые предметы в моей мастерской, а что говорить про такого маньяка, как Макс?

— Це шо таке? — с подозрением осведомился он.

— Я знаю? — зевнул я. — Сегодня днем принесли. Говорят, ты заказывал.

— Я? — ужаснулся механик. — Ну, может быть, может быть…

Он поднял с пола отвертку, проткнул ею скотч и развернул упаковку. Я подошел ближе. Макс, зараза, издал восторженный возглас, и загородил коробку спиной.

— Ну, что там? — нетерпеливо спросил я, выглядывая из-за плеча мастера.

— Ох, братишка, — тюнер извлек прямоугольную жестяную емкость. — Это вестч!

— Конкретнее можно? — буркнул я.

— Здесь все написано.

Если честно, название на упаковке мне ни о чем не говорило. Буквы-буквы, цифры-цифры, и опять буквы-буквы. Такое название может быть у чего угодно.

Что за человек он такой? Я не спал около полутора суток, и совершенно не настроен отгадывать загадки. И, вообще, загадки с рождения не люблю, а жизнь (вот ведь сука!) подсовывает их почти каждый день.

— Ладно, — смилостивился тюнер. — Объясняю специально для таких, как ты. На рыбалку ходил?

— Давно это было, и неправда.

— Хорошо, — вздохнул Макс. — Представление о коэффициенте трения у тебя же есть? — и, получив утвердительный кивок, продолжил. — Пойдешь еще на рыбалку — обрати внимание, что все рыбы скользкие. А знаешь, почему?

— Не-а.

— Вопрос чисто риторический. Потому что они выделяют особую смазку, которая снижает трение между телом рыбы и водой. Таким образом…

— Скорость? — предположил я.

— Попросту говоря — да. А теперь представь, какое трение между железом автомобиля и воздухом!

— Просто офигеть можно, — улыбнулся я.

— Не смейся. Величина очень даже серьезная. Как ее снизить? Автомобиль ведь в отличие от рыб не выделяет смазку!

— И как же?

— Ты всегда так тупишь?

— Слышь, — сорвался я. — Это ты весь день спал. А я…

— Ладно, проехали. В общем, берешь этот гель, его наносишь тонким слоем, и чувствуешь себя героем.

— Новая технология? — поинтересовался я.

— В семьдесят шестом была новой. Еще вопросы?

— Да! Я возьму пару банок? Не против?

— Против!

Макс бросился грудью на канистры, словно на амбразуру вражеского ДОТа. Такой жадности я не ожидал. А как же обещание?

— Братишка, ты, кажется, говорил…

— Пойми правильно, Саш, это все привезено под заказ. Мне клиент уже оплатил, сегодня… нет, завтра заберет. Могу заказать для тебя, но потом. А это…

— Ладно, Макс, без обид, — примирительно произнес я.

Времени оставалось все меньше. На курантах, висящих в мастерской, было девять часов. Разумеется, вечера. На часах на руке конструктора — тоже. Сверить время по показаниям дисплея телефона не представлялось возможным, поскольку батарея разрядилась, и тот попросту не показывал ничего. Батареи моего организма так же были на исходе, но перезарядит их, в отличие от аккумулятора мобильника, я не мог. Сегодняшняя ночь решит очень многое, и я не имею права спать. Я сам отнял у себя это право, слив все гонки Черному Расеру. Пора взять матч-реванш.