Сергей Зверев - Другие. Боевые сталкеры

Ждан улыбнулся и сказал:

— Думаю, вам уже сообщили.

— Вам сказали, сколько это стоит?

— Да. Но деньги я отдам только тогда, когда удостоверюсь в качестве работы.

— Это разумно.

— В какой срок вы сделаете паспорт?

— Мне хватит суток, чтобы сделать, и сутки, чтобы он оказался зарегистрированным в паспортном столе.

— Устраивает.

— Тогда садитесь в то кресло, я сделаю фото.

Ждан только сейчас обнаружил, что угол комнаты завешан белоснежной простыней, а напротив нее стоит на треноге обычный советский «ФЭД».

Разместившись в кресле, Ждан терпеливо дождался, пока дважды мигнет вспышка.

— Спасибо. Завтра утром вы должны принести деньги.

— Тогда завтра к утру вы и зарегистрируете документ, — сказал Ждан.

Парень подумал.

— В таком случае я буду ждать вас в районе пяти-шести часов вечера.

— Устраивает. Значит, три с половиной тысячи рублей?

— Да. Я меньше не могу брать. Мне нужно лечиться, а лечение стоит огромных денег даже в условиях бесплатной медицины. Так что извините.

— Я понимаю, — согласился Ждан. — Жить хочется…

— К шести подходите, будет готово.

— Скажите, — вкрадчиво заговорил полковник, — а у вашей тайной организации не бывало случаев, когда ваша тайная организация нарывалась на стрельбу в случае неисполнения заказа? Я так, к примеру?

— Нашей тайной организации проще выполнить заказ, чем устраивать перестрелки. — И молодой человек так же по-лисьи заговорил со Жданом: — На этом листочке данные, которые вы хотели бы увидеть в своем паспорте гражданина Союза ССР?

— Так точно.

— Я могу успеть и к утру, но это будет стоить в полтора раза дороже.

— Нет-нет, — успокоил Ждан. — Я вас не тороплю. В шесть — значит, в шесть.

На следующий день полковник приехал к инвалиду к восемнадцати часам. Парень сидел в своем кресле и с интересом разглядывал картинки в каком-то зарубежном журнале.

— Итак, работа сделана. Прошу убедиться.

На журнальный столик плюхнулся новенький паспорт.

Ждан открыл его. Дятлов Евгений Борисович. Двадцатого апреля 1924 года рождения. Уроженец города Тулы, ныне проживающий в Твери. Придраться к чему-то было сложно по двум причинам. Во-первых, паспорт выглядел идеально, во-вторых, Ждан не имел представления, как выглядит паспорт гражданина СССР в пятьдесят девятом году.

— Ну что ж, спасибо. Вот твои три с половиной тысячи. — Ждан положил на столик пачку купюр. Лечитесь.

Молодой человек старательно пересчитал и сунул деньги в карман.

— Кофе выпьем еще? — улыбнулся полковник.

— Пожалуй!

Довольный, парень укатил на кухню.

«Часть денег оставит себе, часть передаст тем уркам, чтобы они долю отдали в паспортный стол, а остальное забрали себе. В паспортном столе исполнитель половину отдаст начальнику стола. Все как пятьдесят лет спустя», — думал Ждан…

Где гарантия, что этот инвалид не сольет его фото и данные по первому требованию ментам или бандюкам? Нет гарантий. Такие люди, как этот калека, живут продажей информации. У одного украл — другому продал. Плюс подработка на паспортах и липовых удостоверениях. Он украдет информацию, даже если она ему совершенно сейчас не нужна. Смысл жизни таких людей — собирать ненужный на первый взгляд хлам, чтобы потом подороже его продать.

«И не нужно мне трепать, что тебе, парень, нужна операция. Все твои операции уже далеко позади. У тебя паралич с детства. Скорее всего — ДЦП».

— Тебе помочь, приятель?

— Да, если можно, заберите чашки.

Ждан вошел на кухню, вынимая из кармана прихваченную в гостиной отвертку. Подойдя к инвалиду сзади, ударил отверткой под лопатку, через фланель рубашки. Тот удивленно вскрикнул и поднял вверх испуганные глаза.

— Сейчас боль пройдет. Сейчас…

Вынув из кармана угасающей жертвы пачку денег, полковник вылил кофе из одной чашки, поставив чистую в шкафчик. Вернулся в комнату, протер тряпкой все места, к которым мог прикасаться. Оставался фотоаппарат. Ждан раскрутил «ФЭД», вытащил пленку и сунул в карман.

Осмотрел стол, полки, не нашел ничего, что могло бы навести на него.

«Где-то должна была остаться та бумажка», — подумал он.

Свою записку с данными он обнаружил в кармане рубашки убитого.

Ждан развел в раковине на кухне небольшой костерок, в который свалил все его компрометирующее. А потом уселся в углу комнаты и стал ждать. Дверь он не закрывал — помнил это хорошо.

«Они должны прийти, — думал полковник. — Ведь «к нему ходят», а не наоборот».