Михаил Март - Бездомный мрак

Так значит истинный убийца – Максим Круглов? Вроде бы все сходится. Но значит, Антон опять мне врал? Хотя, трудно его обвинить в этом. Он просто сказал, что у следствия есть на меня улики.

Я зашел в зал и спустился к своему столику. Рыжеволосая Белла сидела на месте. Я присел к столу.

– Странно. Вы вернулись. Вас не было больше часа. Я думала, сбежали.

– Лишиться приятной компании ради экономии на шампанском? Потом вы просили меня отплатить за услугу. Я готов.

– Мне казалось, приятная компания осталась за кулисами.

– Сугубо деловой разговор, от которого лучше отвлечься на какое-то время. Слишком большая нагрузка для моего ума.

– Но, значит, не бесполезно. Рада, что оказала вам услугу.

– Послушайте, Белла, вы совсем не похожи на тех женщин, которые подсаживаются за столики. Неужели вы тут работаете?

– Нет. Но знаю все. Пришлось узнать. Я копаюсь в одном деле. Я же говорила, что у меня погиб дружок. Он имел к этому заведению некоторое отношение. А к вам подсела, потому что поняла, что вы не будете ко мне приставать.

Хорошо она меня хлестнула. Это я-то, Тимур Аракчеев, не стану приставать к женщине? Или, может, на моей физиономии написано, что я голубой? Я пересмотрел пару сотен фильмов и восхищался только женщинами, мужчины меня интересовали как актеры, своим талантом.

– Вы, очевидно, не правильно меня поняли, – поправилась девушка, словно прочитала мои мысли. – Я увидела в вас порядочного человека.

– И на том спасибо. Хотите еще шампанского?

– Нет, я так. От него голова болит. Я предпочитаю водку. А здесь не принято. В домашних условиях, на кухне, с хорошей закуской. Грибочки, селедка, разваристая картошка и человек рядом. На которого можно положиться, которому можно поплакаться в жилетку.

– Это и есть ваша просьба?

Она удивленно взглянула на меня.

– Честно говоря, я об этом даже не подумала. Впрочем, не возражаю, если вы меня не боитесь.

Вторая оплеуха. Я встал.

– Тогда пойдем. Только водку пить я не буду, мне в рюмку воды нальете.

– Важно, чтобы рюмки чокались и разговор был интересным.

Я расплатился с официантом, который не требовал с меня рубли, и мы покинули клуб.

На улице уже светало. Я подошел к своей машине и открыл даме дверцу.

– Боже, так вы из новых русских?

– Вы правы. Я совсем новый. Мне два месяца от роду. Только не считайте меня сумасшедшим.

– Я не любопытна, много вопросов не задаю.

Она села в машину, и мы приехали к ней домой. Апартаментами эту квартиру не назовешь. Судя по нашим фильмам, в таких живут семьи среднего достатка, но, если честно, мне все равно, где она живет.

Хозяйка проводила меня на крохотную кухоньку, накрыла на стол так, как обещала, поставила варить картошку и, извинившись, отлучилась.

Появилась она минут через десять, и я едва не вскрикнул. Белла преобразилась. Куда делась вся вульгарщина? И вовсе она не была рыжей, сняв парик, она превратилась в русоволосую. Косметика исчезла с лица, и оно стало простым и благородным с потрясающими карими глазами. Я не ошибся в своей оценке, увидев ее впервые. Красавицей ее не назовешь, но в ней чувствовалась такая притягательная сила, что у меня комок подступил к горлу.

Она достала из морозилки запотевшую бутылку водки и, поставив ее на стол, села напротив.

– Вы потрясающая женщина, Белла!

– Галантно. Но я не люблю таких слов. Не привыкла. Ничего потрясающего во мне нет. Но отвечу вам соответствующим образом. У вас красивые глаза. Я такие же видела только один раз в жизни. Синие, как небо, и невинные, как у ребенка.

Они могут увести куда угодно, и можно потерять голову. Только печали в них больше, чем радости. Какая-то боль проглядывает. Совсем несоответствующая вашему внешнему благополучию.

Я верил всему, что она говорит. Мне захотелось раскрыться перед ней. Не знаю почему, то ли одиночество меня доконало, то ли хотелось выплеснуть переполненную чашу. Но вряд ли ей будет интересен мой рассказ. Люди живут особняком, чураясь друг друга, огораживаясь заборами – каменными, железными, деревянными. Кому нужна та грязь, что я ношу в себе? Взять и выплеснуть ее на хорошего человека.

– Ну рассказывай, – тихо сказала она. Точно. Белла читала мои мысли.

– Все несчастье в том, что я не знаю, кто я такой!

Я говорил, и говорил, и говорил, не замолкая, а она слушала внимательно и изредка ее красивые дугообразные брови подрагивали. Мне временами казалось, что она в каких-то местах хочет поправить меня, как учительница ученика, споткнувшегося на важном факте. Но она не проронила ни слова.