Михаил Март - Роковое соглашение

А тут на тебе!

– Ты расстроился? – спросила Вика, беря его за руку.

– Да. Я думал, что внес свой вклад в общее дело и не буду жить иждивенцем на твоей шее. У меня есть своя гордость. Золото все изменило бы. Я его нашел, ты его забрала, значит, оно общее. Пятьдесят на пятьдесят. Мы на равных. Это по-честному, и тогда мы могли бы стать по-настоящему счастливы.

– Не расстраивайся так. Я постараюсь что-нибудь придумать. У меня есть одна идейка на примете. Но тебе не кажется, что мы делим шкуру неубитого медведя? Ведь Митя жив, и его надежно охраняют.

– Согласен. Но судьба его предрешена!

За дверью послышались шаги, и мужской голос спросил:

– Кто?

– Посылка от дяди Толи.

Щелкнул замок, и дверь открылась. Высоченный парень посмотрел на Мифодия с некоторой недоверчивостью. Но на этом все и кончилось. Кастет врезался ему в переносицу, и парень влетел в квартиру, как мяч в футбольные ворота.

Григорий Любовский не имел должной реакции и несразу понял, что произошло.

Он попытался взять со стола обрез, но в воздухе просвистел бич хлыста и сбил оружие на пол. Мифодий размахнулся и второй раз хлестанул плеткой. Длинная кожаная змейка опоясала худощавую шею Любовского. Он тут же закашлялся.

Мифодий бросил портфель на пол и натянул поводья плетки.

– Не дергайся, Гриша. Бесполезно. Оружием ты пользоваться не умеешь, да и никогда не носишь его с собой. Ты у нас благородный рыцарь-мститель. Эдакий Монте-Кристо из первой главы, называющейся «Месть».

Любовский ничего ответить не мог, он задыхался. Тихий подошел к нему и размотал плетеную удавку с шеи. После чего усадил его на диван.

Тот еще долго не мог откашляться.

– Видать, твоим мучениям пришел конец, Гриша. На небесах душа отдохнет от мирских забот.

– Это Вика меня заказала? – хрипло спросил Любовский.

– Она, милая. Достали вы ее. Мое дело выполнить заказ.

– Я могу заплатить больше.

– За что? За Вику?

– Нет. Мне ее смерти не надо. Пусть воспитывает нашего сына. Дай мне закончить начатое дело, потом убивай.

Мифодий вернулся в коридор, захлопнул входную дверь, снял с пояса наручники и приковал охранника к трубе отопления, чтобы не отвлекал от дел.

Вернувшись в комнату, он застал Григория сидящим на том же месте с печальным взглядом, направленным в пол.

– Так вот, бедолага. Сделка наша не состоится. Работу я должен выполнить до конца. А деньги меня не интересуют. Когда они мне нужны, я получаю в руки лопату и слышу: «Грузи, сколько увезешь». В моей жизни другие принципы. Взялся за работу – выполняй.

– Мне подыхать нестрашно. Я бы сам удавился Да вынес все муки, чтобы свой должок вернуть. А ты меня последней воли лишить хочешь.

– Кому-то везет, кому-то нет. Так какую казнь ты выдумал для Рогозина?

– Я хочу его запрятать за решетку за все его деяния. Убить его мало. Пусть заживо сгниет. Не один я от него пострадал.

– Не много ли берешь на себя? Таких людей нелегко за решетку спрятать.

– Все семь лет я об этом мечтал. Был у меня друг. Рогозин его убил, а меня как убийцу выставил. Не без помощи Вики, конечно. Она тогда уже у него под каблуком ходила. Мне клофелин подсыпала, а убийцам ключи передала, те и подбросили мне улики. Хорошо сработали. Только отец убитого моего дружка не поверил, что убил его я. Он меня отлично знал. Хороший мужик, полковник ОМОНа.

Знал он и Рогозина. Тогда вся милиция под ним ходила. Так что встречались, и не раз. Зовут его Микола Панченко. Он уже тогда понял, что снять с меня обвинение не удастся и что истинный убийца останется на свободе. Пришел он тогда ко мне в предвариловку и говорит:

– Вот что, Гришка, придется тебе сидеть. Рогозина вся милицейская верхушка прикрывает. Не взять его голыми руками. Но за сына своего и за тебя я отомщу. Будь спокоен. Придушу гада!

– Постой, дядя Микола. Не трожь его без меня. Мы его вместе задавим – сказал я в отчаянии. – Потерпи. Такого гада мало убить.

– Может, ты и прав. Я сейчас в горячке.

– А ты подружись с ним. Ведь он тебя знает. Ты мужик надежный, ему такие нужны.

– Пить из одной бутылки с убийцей сына?

– Но он-то этого не знает. А ты терпи, и я буду терпеть. Но придет и наш час.

Меня отправили в каталажку, Вика тут же развелась со мной и вышла замуж за Рогозина. Вскоре они перебрались в Москву. Следом и Микола Панченко, подстроив случайную встречу в кабаке. Выпили земляки со свиданьицем. Панченко и говорит:

– Ушел я из ОМОНа, ездил к дружку в Мурманск, думал на торговый флот устроиться, да ничего не вышло. Возвращаюсь в Омск баклуши бить.