Михаил Март - Роковое соглашение

– А сама-то ты подумала, что сказала? – не отрывая взгляда с улицы, спросил Марецкий. – Напрочь все запутала. По твоей логике, Уткин сам прыгнул с балкона, а шею повредил в полете, зацепившись за провода. Сопляки мудрить не станут, а профессионалы тем более.

– Да. Ты прав. Все говорит за самоубийство, кроме деталей. Первое. Этот человек скорее придушил бы свою жену, проклевавшую ему плешь, чем покончил бы с собой. Он жизнь любил и получал от нее все, что мог. А во-вторых, провода тут не причем. Глубокая вмятина осталась вокруг всей шеи и имеет характерный плетеный рисунок, не похожий на стандартную веревку.

– Лассо ему ковбой накинул.

– Отличная мысль, между прочим. Я до этого не додумалась.

– И слава Богу. У нас ковбоев нет. Здесь город, а не прерии.

– А если убийца эстет? Любит изгаляться, наслаждаясь собственной фантазией?

– Тогда причем тут Катя со своим придурком?

В кабинет без стука вошел капитан Сухоруков. Молодой подвижный парень, больше похожий на посыльного, чем на милиционера. Да и вид у него каким-то легкомысленным.

– Накопал что-нибудь? – безучастно спросил Марецкий.

– А то как же. Разве я с пустыми руками возвращаюсь?

– Ну ладно, знаю я твои приколы. Спички принес из дома некурящей женщины?

– У дамочки… извините, у жертвы осталась записная книжка с еженедельником. Вот она.

Сухоруков сел за стол и сам же начал ее листать, – Нельзя сказать, что Наталья Марковна Рашель вела регулярный дневник, но изредка заносила определенные события в ежедневник. Последняя запись сделана пять дней назад. Читаю: «Ночью приперся Митька, искал Вику, думал, мы с ней бардачим. А я понятия не имею, где она шляется; Короче, домой он возвращаться не стал. До утра меня волтузил, никакого удовольствия, одни синяки. Утром рассказала Вике, а она на меня полкана спустила. Можно подумать, я сама его к себе завлекаю». Теперь оторвемся от записей. Митька – не кто иной, как муж Виктории Любовскои, который давно уже состоит в интимных отношениях с Натальей Рашель, и Любовская об этом, конечно же, знает, что подтверждают и другие записи, сделанные ранее. – Сухоруков положил на стол несколько фотографий. – Это позаимствовано из фотоальбома покойной. Здесь она изображена вместе с Дмитрием Александровичем Рогозиным, мужем Любовскои. Судя по всему, их роман длится не первый год. Странно, что при этом любовница и жена остаются подругами. В конце концов, у кого-то должно лопнуть терпение.

– И ты, Боря, считаешь, что оно лопнуло у Любовской и она покончила с соперницей? – спросила Задорина.

– Я ничегошеньки не считаю. Любовская, став директором фирмы, сделала подругу своей секретаршей и увеличила ей оклад в два раза. Вчера Любовская вылетела в Омск в командировку на двое суток и в час ночи находилась в полете.

Это подтверждено. Меня заинтересовал Дмитрий Рогозин. Дома его нет, а на работе сообщили, что он в отпуске. Мобильный телефон отключен. У покойной есть все его телефоны. Где искать Рогозина, я не знаю. В записной книжке много мужчин, но Наташа хранила только фотографии Рогозина. К тому же, она вдова. Ее муж умер пять лет назад. После его смерти она никого себе не нашла. А женщина очень эффектная, надо сказать. Выбор пал на мужа подруги, которому, извините, сорок девять лет. Странное пристрастие, а Рашель тридцать один.

– А Любовской двадцать семь, – добавила Ксения. – Смахивает на патологию. Впервые встречаю в жизни такой треугольник.

Пока они рассуждали, в кабинете появился помощник дежурного по городу.

– Факсом переслали акт медэкспертизы для вас, Степан Яковлевич.

Офицер подал длинную портянку Марецкому.

– Спасибо, Леша, а то я уже заждался.

– И что там? – спросил Сухоруков.

– Так-так-так… Смерть наступила в час ночи от удушья, это мы и так знаем. Так-так-так. Вот интересный пустячок. В желудке у трупа обнаружены непереваренные продукты. Лангусты, мидии, устрицы, а в крови завышенная доля алкоголя. Все говорит о том, что Наталья Рашель была пьяна. Но напилась, надо понимать, в дорогом ресторане. Свидетель утверждает, что домой она вернулась одна и через полчаса повесилась. Трудно поверить, что она одна ходила в ресторан. Не так их в Москве много, где подают такие деликатесы.

Сухоруков оживился.

– Фотографии покойной у нас есть. Можно приступать?

Марецкий глянул на капитана.

– Вот за это я тебя и люблю, Боря.

– Не волнуйся, Степа, я с пустыми руками не вернусь.

– А кто спорит.