Кирилл Казанцев - Предатель рядом

Троллейбус, набирая скорость, мчался к своему конечному пункту. Помимо Антона и Суровцева, стоящих посреди салона, в нем находились еще Перец и кондуктор. Они уже о чем-то оживленно беседовали, и, казалось, Перец даже позабыл о своих проблемах. Единственное, по чему можно было догадаться о готовности убийцы к любому движению со стороны преследователей, были частые взгляды в их сторону.

— Конечная! — объявила девушка. Она обращалась не к Перцу, который для нее стал уже почти своим, а, конечно, к тем двум, что стояли, держась за ручки сидений.

«Вот именно, — подумал Антон, — это самая настоящая конечная…»

Едва троллейбус замер на самых дальних подступах развилки, где сбились в беспорядочную кучу десяток таких же машин, Перец начал действовать…

Мгновенно оценив взглядом обстановку за окном, он схватил девчонку с сиденья и рванул на себя. Взвизгнув, она навалилась на него всем телом…

— Стоять! — проревел он, обращаясь к Антону и Суровцеву. — Стоять, уроды, иначе я этой сучке мозги вышибу!..

Услышав совсем не то, что ожидал в данный момент услышать, водитель соскочил со своего места и появился в дверях кабины. Не раздумывая, Перец отбросил назад руку и выстрелил. В замкнутом пространстве салона звук выстрела прозвучал так, будто лопнул барабан. Глухо и нехарактерно. А водитель, получивший в грудь пулю, тут же упал спиной на руль. Короткий звук сигнала, который издал троллейбус после падения тела водителя на рулевое колесо, подсказал Антону, что Перец стал убивать в обратной последовательности. По мере возникновения помех.

— Стоять!.. — возбужденный видом крови, беглец вновь осадил преследователей. — Руки мне показали! Показали мне руки!.. Быстро!..

Заметив в руках Суровцева пистолет, он, прячась за девушкой, заорал Антону:

— А где твоя «волына»?! Кого лохануть хотите, мусора?!

— У меня нет оружия, — спокойно сказал Антон. — И я не мент.

Двери троллейбуса по-прежнему оставались открыты. Если постараться, то можно быстро навалиться на Суровцева и вылететь на улицу невредимыми. А можно и не вылететь. Перец только что доказал способность стрелять, не раздумывая. Так что вполне возможно, на улицу вывалятся два тела. И очень, очень жаль эту девочку…

— Я не лгу, — повторил Антон. Он сам не понимал, для чего пытается выиграть время. — Я безоружен. Давай поговорим, парень. Ты мне нужен только для разговора. Ответь на мой вопрос, и я выйду из этого троллейбуса.

— Не крути луну, начальник!

— Я не кручу. Прошлой ночью ты вышел во двор из дома, где живет Незнайка. Ты должен был видеть кого-то, кто во дворе в этом время не должен был находиться. Возможно, ты отметил про себя какие-то странные обстоятельства. Ты мне расскажешь, и мы выйдем. Тебе не нужно убивать эту девочку. Клянусь, мы уйдем.

— И ты гоняешься за мной из-за какого-то одного мужика, который выскочил из подъезда с пистолетом?! Не смеши меня, мать твою!..

Девчонка издала такой ужасный вопль, что у Антона прокатилась по спине волна дикого холода.

Выстрел. Как много людей спасает один только выстрел. И как много перечеркивает в этой жизни это, только одно нажатие на спусковой крючок.

Глядя, как безвольно падает тело Перца, Копаев оперся рукой на поручень сиденья.

Пуля, выпущенная из пистолета Суровцева, прошла в десяти сантиметрах над плечом девушки и врезалась в грудь Перца.

Глядя, как по стенке кабины сползает на пол человек, поиски которого были его целью, Антон почувствовал усталость. Мгновенно посерев лицом, он, под оглушительный визг девчонки, только теперь начинающей понимать, что произошло, опустился на пустое сиденье…

Но Перец был еще жив. Быстро поднявшись и подойдя к нему, Копаев вынул из кармана фото Бабинова и поднес к лицу Перца.

— Это был он? Скажи, это был он?

— Вы… и правда… искали меня… для этого?..

— Правда. Это он?

Перец долго смотрел на фото, потом перевел взгляд на Антона.

— Нет…

— Ты ошибаешься? Ты ошибаешься! Это он, верно?

— Нет, суки… Это не он…

Девушка-кондуктор, чей ужас сменился на внезапную слабость, прекратила крик и с помертвевшим лицом, тихонько подвывая, стала сползать на пол рядом с Перцем.

В полной тишине до Копаева донесся едва слышимый щелчок поставленного на место предохранителя.

— Прости, Антон…

За окном жизнь шла своим чередом. Сквозь стекла троллейбуса доносилось птичье щебетание окончательно почувствовавших весну птиц и отдаленный гул машин.

— Прости, Антон… Другого выхода не было. Ты уходи отсюда… Я сам все разведу. Мне положено разводить… Тебе нельзя…