Андрей Воронин - Слепой. Операция «Атлантический циклон»

— Об этом слишком рано говорить. И деньги в нашем деле далеко не самое важное.

В доме у Гунсуня бывший чиновник сохранял выражение легкого недовольства, которое исчезло, едва гость распростился с хозяином. Наконец Сю Нинь мог позволить себе торжествующую улыбку. Главная часть работы им успешно проделана, Гунсунь построил хлебный завод и сделал первый шаг к осуществлению замысла Фана. Сю Нинь не знал, в чем именно заключен замысел товарища Мо. Ясно лишь, что одним хлебом он не ограничивается. Какой в этом смысл? Подсадить на травку население России? Зачем? Во-первых, травка безвредна. Во-вторых, ответственные товарищи быстро разберутся, откуда ветер дует. Хлеб Гунсуня подвергнут тщательному анализу, обнаружат вызывающую зависимость субстанцию. Здесь следует ожидать легкую драчку. Ведь если верить товарищу Мо, в огромной стране обязательно найдется сотня-другая наркоманов, которые благодаря хлебу избавятся от своей зависимости. Но сторонники лечебных свойств хлеба свою битву обязательно проиграют, после чего деятельности Гунсуня придет конец. Выходит, за это время товарищ Мо собирается провернуть еще какую-то, главную операцию. Куда более рискованную, чем затея с травкой. И опять Сю Ниню выпадет роль главного исполнителя. Как бы от нее отвертеться? Похоже, никак. Только если срочно бежать из страны!

Гусаров выбрал странный путь для честного человека — стал чиновником. Молод был когда-то, глуп и попался на сладкие речи либеральных реформаторов, утверждавших, что без толковых и неподкупных чиновников стране очень трудно будет достичь уровня жизни развитых стран. Реформаторы как-то напрочь забыли о психологии постсоветского человека, после десятилетий скудной жизни хотевшего все и сейчас.

Люди, получившие возможность быстро обогатиться, теперь игнорировали любые нравственные законы. В самом деле, зачем долго и упорно трудиться ради процветания страны, если можно получить желаемое безо всяких усилий, только благодаря вороватости или близости к государственной кормушке?

Для этого требовались лишь наглость и отсутствие всяких принципов. Вдруг оказалось, что социализм воспитывал настоящих моральных уродов, которые, добившись анархии, издевательски названной свободой, подменили юридические законы законом силы, грабили, убивали, мошенничали, а если случайно попадались, то избегали наказания за свои преступления, подкупая судей.

Чиновничий аппарат стал губкой, впитывающей людей беспринципных и жадных до чужих денег. В такой атмосфере бедный Гусаров чах, как чахнет растение, помещенное в чуждые ему условия.

Справедливости ради надо сказать, что звезд с неба он не хватал, был человеком среднего ума и слабо эрудированным. Но Гусаров мог бы подняться гораздо выше по служебной лестнице, если бы прибился к общей стае. Два его сверстника, на фоне которых Гусаров показался бы Эйнштейном, давно сидели в отдельных кабинетах.

Как большинство правдолюбцев, жил чиновник неустроенно, холостяковал. Он так и не смог построить собственное жилье, только после смерти отца разъехался с матерью и поселился в скромной однокомнатной квартире. Отношения с женщинами у Гусарова были сложными. Многие дамы приходили в ужас от несоответствия занимаемой Гусаровым должности той бедности, в которой он жил. Ведь для женщин потенциальный муж — прежде всего надежная материальная опора, стена, на которую можно опереться. А какая из Гусарова стена? Так, хлипкая перегородка!

В последние годы неустроенность и безуспешные поиски правды начали сказываться, Гусаров стал попивать. Но от своих принципов он не отступался, и Гунсунь почувствовал это на собственной шкуре. Ровно через месяц чиновник поинтересовался у него, как идут дела. Ну что мог ответить ему Шан? Соврал, будто продвигаются, хотя до сих пор и пальцем не пошевелил, ожидая действий от Сю Ниня. А тот молчал, не давал о себе знать. Казалось, он упустил из вида проблему булочника.

Гунсунь стал нервничать, прикидывать варианты развития событий. Он потратил лишь малую часть собственных денег, основное финансирование взял на себя Сю Нинь. В случае прикрытия заводика Шан мог вернуться обратно и возобновить свой бизнес. Только не превратят ли его в козла отпущения? По догадкам Гунсуня, Сю Нинь работал не самостоятельно, а выполнял чьи-то распоряжения. А кому поверит неизвестный хозяин — хлебопеку или бывшему чиновнику, если тот открестится от своего обещания нейтрализовать Гусарова? Тут даже трех попыток не надо, чтобы догадаться. Особенно учитывая занимаемую Гусаровым должность. Будь он большим начальником, зубастой щукой, тогда другое дело. А тут пескарик, вполне по зубам самому Гунсуню. И кто поверит, что этот пескарик доставляет куда больше хлопот, чем самые важные местные бюрократы? Рядовой клерк обязан быть сговорчивым, а иначе как он будет добывать средства для нормальной жизни? В эту логику свято верил и сам Шан, пока не столкнулся с Гусаровым.