Дмитрий Красько - За флажками

— Так это… — я, наконец, решился раскрыть рот. — У меня что — выбор богатый?

— У тебя его совсем нет. Ха-ха, — он снова сказал это. Я скрипнул зубами, но промолчал. То, что я имел сказать по поводу его «ха-ха», было не для всяких ушей предназначено. — Давай-ка, кренделек, за пацанами — к машине, — на случай, если я вдруг попробую толковать слово «пацаны» слишком вольно, он взмахнул розочкой в направлении двух быков. — И не вздумай дергаться!

А у меня, натурально, желания подергаться даже не возникало. Будь здесь раза в два поменьше народу — и я бы еще подумал об эту проблему. И чтобы да — так нет. Переть в одиночку против четверых, да еще и с пистолетами… Я же, при всем моем к себе уважении, не бульдозер. Поэтому послушно отлип от стены и побрел в направлении быков.

Те сообразили, что это сигнал, развернулись и пошли к машине. Рук из карманов при этом не вынимали. Значит, пистолеты держали крепко. Видимо, тот факт, что я дважды ушел от них целым и невредимым, при этом нанеся им серьезный урон, заставлял их с опаской относиться к простому русскому парню Мише Мешковскому. Лестно. Только мне с этого никакого навару, чтоб я так никогда не жил. Лучше б они что-нибудь легкомысленно насвистывали сквозь свои блестящие зубы да размахивали ощетинившимися в разные стороны пальцами. В распальцованой ладони — не понаслышке знаю — пистолеты держатся хреново. Вот это было бы мне на руку. Но они были все такие осторожные — как ежики. Не подступишься. Стало еще грустнее.

Выйдя вслед за ними из-под арки на белый свет, я быстро и, надеюсь, незаметно, осмотрелся. Осмотр ничего не дал. Кроме того факта, что быки в данный момент стояли около серебристого «Прадика», один из них возился с водительской дверцей, — видимо, собирался занять место рулевого, — а второй открывал заднюю — чтобы, получается, туда утрамбовались два лже-бомжика и я.

Маршрут был мне ясен. И, поскольку все остальное — в смысле, процесс моего избавления, в котором я был уверен — ясным не было, ничего не оставалось, кроме как этим самым маршрутом проследовать.

У самого «Прадика» меня грубо оттолкнули в сторону. Это соратник вооруженного розочкой бомжика суетнулся, первым залез в салон. Наверное, в памятные времена тотального дефицита он за любым товаром без очереди проскакивал. И за вазелином, и за презервативами. Впрочем, за тем и другим одна очередь стояла — аптечная. Но, может, он просто получил указание — поместить меня между двумя переодетыми. Для надежности. Хотя, в таком случае, что ему мешало обойти машину с другой стороны? Я бы потеснился.

Короче, его действия остались для меня загадкой. Зато мои дальнейшие телодвижения загадкой не были — чтобы я ни в чем не сомневался, сзади подкрался второй бомжик и легонько уколол розочкой в задницу — мол, не тормози.

Я понятливый. Я забрался внутрь. Следом — тот, что меня уколол. Экипаж был укомплектован. Можно было стартовать.

Однако старта пока не последовало. Человек с розочкой, от которой он, правда, избавился перед тем, как сесть в машину, решил слегка пообщаться. Зачем ему это понадобилось — ума не приложу.

— Угадай, братан, куда мы сейчас поедем? — спросил он.

«Меня убивать», — подумал я, но вслух предположил:

— На блядки?

Наверное, зря я это сказал. Потому что слева меня ударили локтем. Сильно, но не больно. В почку не попали, даже в ребра — не то, чтобы очень. Попали в сгиб руки, которым я, по старой доброй привычке прикрывал свой ливер. Удачно, получается, прикрывал.

Но удар был — я говорил уже — сильный, и я изрядно сплющил того лже-бомжика, что сидел справа. Парень обиделся и тоже ударил меня. Открытой ладонью по правой, соответственно, стороне головы. Ладонь была хоть и открытой, но удар — профессиональным, поставленным. В моих мозгах заговорили-запереливались не колокольчики даже — серьезных размеров колокола. В глазах слегка зарябило. Чтобы меня не мучила напрасная обида, бомжик-переговорщик пояснил действия себя и своего напарника:

— Ты, сука, остроумный?! Тебя сюда не шутки шутить звали! — в этом месте я хотел было возразить, что меня сюда вообще не звали, а раз не звали, то я пойду, да? Но, пораскинув слегка расстроенным мозгом, решил, что лучше промолчать. Ну его на фиг — выдерживать вторую такую атаку с двух сторон. Я не мазохист. А если фраза им очень не понравится, то они с толстым удовольствием похоронят меня прямо здесь, в автомобиле, и ни в какое безлюдное место ехать не придется. Короче, я молчал, а переговорщик продолжал визгливо предъявлять претензии в самое ухо, увеличивая количество колоколов в моей многострадальной голове: — Мне тебя еще утром доставить должны были! Пацаны все про тебя пробили — где, что, когда и во сколько! Я все про тебя продумал. Но ты вывернулся. Ты, презерватив штопанный! — и он снова хлопнул меня по башке. Не так сильно, как в первый раз, но все равно чувствительно. — Не всосу — ты что, думал, что от меня сбежать можно? Нахрен ты утром смылся? Машину мне попортил, Муляну все его хозяйство поломал — ему теперь детей нечем делать будет. Ну, хрен с ним, с Муляном! Я на тебя уже столько времени и нервов угробил, что, сука, еще слово скажешь — прямо здесь привалю. Заткнись и не дыши!