Дмитрий Красько - Хозяин

— Я же сказал — получать эстетическое удовольствие. Развиваться духовно. Если не хочешь архитектурой любоваться — займись танцами. Музыки, правда, нет, зато ты можешь сама себе подпевать. Стены толстые, все равно никто ничего не услышит.

Я подвел ее к воротам Генахиного гаража и принялся возиться с замком.

— А ты?

— Ты хочешь спеть на два голоса? — удивился я. — Да без вопросов. Вот я через два дня вернусь — и споем.

Дверь распахнулась, и я ввел даму внутрь. Допускаю, что там было сыро и бегали пауки, но это не повод вырываться так, как начала вырываться она. Пришлось взять ее за задницу и плотно прижать к себе. Получилось очень сексуально, хотя я ничего подобного не имел в виду. Вот честное слово. Просто в таком положении ей было гораздо труднее трепыхаться.

— Пусти! — прошипела она, уперевшись мне в грудь кулачками.

— Ты на меня слушай. Я диспозицию объясняю. В углу — тахта. В погребе — жратва и даже, говорят, бражка есть. Удобств, извини, нет. Так что придется в ведро. Хотя бы вот в это, — я придвинул ногой ближайшее. — Так что располагайся.

И отпустил ее. Потому что: а) она уже успокоилась; и б) я надеялся, что до нее дошла неотвратимость уготованного мною.

Вероника действительно не стала делать поползновений в сторону освобождения. Я больше скажу — она даже не отодвинулась от меня. Так и стояла, сложив кулачки на моей груди. Правда, теперь не отталкиваясь, а прижимаясь. И голову на плечо мне взгромоздить попыталось. Что, впрочем, у нее не получилось — росточком не вышла. Но это ее ни фига не смутило.

— А если с тобой что-нибудь случиться? — спросила она тем самым голосом, который пленил меня в самом начале знакомства.

— Тогда мы не будем петь дуэтом, — я пожал плечами. — Тогда тебе придется брать ломик и долбать стену. День упорного труда — и ты на воле.

Брюнетка подняла голову и заглянула мне в глаза. От этого взгляда у меня в штанах снова предательски зашевелилось либидо. А потом ее руки поднялись и обвились вокруг моей шеи.

— Не оставляй меня здесь одну, ладно? — страстно прошептала она. — Не уезжай! Здесь мерзко и страшно. Я боюсь.

— И кто там собирался на меня за изнасилование подавать? — у меня охрип голос. Куда-то на задворки сознания отодвинулись и ножик, и происшествие на пригородном шоссе. Брюнетка была так близко, что сложно было думать о ней, как о подсадной утке. Тем более, что здесь и сейчас она уже не была уткой. — Полагаю, это мне подавать придется.

И, подняв Веронику на руки, я понес ее к тахте. Ведь все по любви, правда? А на случай биологической экспертизы у меня в заднем кармане брюк был заныкан презерватив.

От Генахиного гаража я отъезжал, похожий на мыльный пузырик. Такой же переливчатый и раздутый светлыми эмоциями. Давно за собой заметил — сделаешь человеку приятное, и самому хорошо становится. Я приложил массу усилий, чтобы Веронике было не так тоскливо ожидать меня в течение двух дней. И, кажется, преуспел в этом. Вероника, надо отдать ей должное, в долгу не осталась, снабдив меня в дорогу кучей приятных воспоминаний.

Мыльным пузыриком, как оказалось, быть приятно. Раньше никогда об этом не задумывался, теперь вот сподобился. Сияй себе радужной пленкой, да радуй окружающую среду. И все вокруг кажется таким же переливчатым и беззаботным. Словно и не было в моей жизни ни дурацкого ножика, ни Маленького Бори. Сплошная красота. Лишь бы никто булавкой не проколол.

Только, блин, прокололи. Стоило выехать на бульвар Молодогвардейцев у площади Коммунаров — и я влип в огромную пробку. Впрочем, в тот момент я еще не понимал, что сияющий мыльный пузырик прихлопнули самым беспардонным образом. Лишь слегка попортилось настроение, не более.

Чтобы выяснить, какого рожна на центральной улице собралась такая очередь, я забрался на капот. С него, не совру, видно немножко дальше, чем с высоты моего роста.

И я увидел. Только увиденное меня не порадовало. Потому что метрах в двухстах прямо по курсу стояла громада ЗиЛа-131. Исходя из того, что он расположился поперек дороги, именно на его долю выпала честь стать причиной затора.

Я матюгнулся. Какого хрена? Кто пустил грузовик на центральную магистраль? Такие монстры должны были объезжать бульвар десятой дорогой. Главный начальник города еще о прошлом годе такое постановление объявил. И, насколько я знаю, гаишники старались это постановление выполнять. Вернее — следить, чтобы все остальные выполняли. Гаишники — они люди небезгрешные, но по центральной магистрали гонял из дома на работу и обратно тот самый начальник города. Который не любил, чтобы ему под ноги попадались большегрузные автомобили. Если таковые все-таки попадали под ноги, то почти тут же под руку главному начальнику попадалось городское ГАИ. Короче, полнейшие любовь и взаимопонимание. А самое главное — водители большегрузов, слегка побухтев для порядку, уже через месяц успокоились, потому что привыкли пользоваться объездными путями. Ну, то есть, привыкли все, кроме этого, крутившего баранку сегодняшнего ЗиЛа.