Дмитрий Красько - Сопроводитель

— А теперь вынь руки из карманов и медленно повернись ко мне лицом. Никаких слов, никаких лишних жестов — только то, что я сказал, иначе расстреляю, как врага народа, без суда и следствия.

Я не хотел, чтобы меня — без суда и следствия. У меня были несколько другие планы на сегодняшний вечер. Да и на завтрашний тоже. А голос был такой гадкий. В нем чувствовался металл профессионализма. Обладателю такого голоса меня пришить — все равно, что прикурить на ветру. Не без усилий, но можно. Коновалов, кажется, себе вообще людей исключительно серьезных подбирал — вон, все утро на меня, за компанию с Леонидом Сергеевичем, охотились. Вечер — вторая серия? Ведь вряд ли люди генерала к этому времени миролюбивее сделались. У меня даже ладони вспотели.

— Ну, и долго ты будешь так стоять? — поторопил меня голос. — Давай скорее, смерть не ждет.

Неприметным движением я нащупал на лимонке кольцо и содрал его. Помирать, так с грохотом. Пусть все знают, что в душе я таксистом остался. Осторожно, как и требовал голос из калитки, я вынул руки из карманов и медленно повел ими вверх. И тут в голове родилась еще более удачная мысль. А, в самом деле, зачем помирать? Граната ведь не сразу взрывается, правда? Какие-то секунды еще остаются? То-то и оно!

Я, как перепуганный, сиганул в сторону, бросив лимонку в распахнутый зев калитки и молясь всем подряд богам, чтобы она попала, куда нужно.

Странно, но мои молитвы в кои-то веки были услышаны. Она попала. Свидетельством тому стал угрожавший мне голос, который на сей раз произнес сам для себя:

— Мать твою! Граната! А-а-а!!! Б-У-М!!!!!!

«Бум» сказала граната. Я поднялся и отряхнул штаны. Конечно, всякое может статься, но я почему-то был уверен, что профессионально-стальной голос мне больше угрожать не будет. Поэтому особенно не переживал. Хотя и поторапливался. Кто их, натурально, знает — может, бросят охать и ахать на месте старого взрыва да соберутся сюда, чтобы поглазеть на новую катаклизьму.

Поэтому я поторопился проскочить в калитку, по пути заглянув в сторожку, которая действительно имела место быть. Взрывом гранаты дверь ее распахнуло, и, навалившись на нее, с подломленными под себя руками, там лежал человек. Очевидно, тот самый, что грозил мне стрельбой на поражение. Жив он был или граната таки доконала его, я не разобрался. В любом случае — утром со мной особо не церемонились. Оказалось, вечер — время аллаверды.

По левую сторону от парня — левша, что ли? — валялся пистолет. Вернее, револьвер. Системы «Смит и Вессон». Такими я еще никогда не пользовался, но справедливо сомневался, что эта система сильно отличается от любых других, к примеру, «Нагана». А потому пистолет подобрал, мазнул взглядом по окружающему миру, приметил два с недавнего времени потемневших экрана, но соображать, где тут может храниться записывающее устройство, не стал — время поджимало. И, с трудом удержав желудочную спазму, возникшую при виде огромной красной лужи, что натекла из охранника, выскочил вон.

Я оказался прав — внутри замка отнюдь не все было уложено кирпичом. Имелся и дворик, засаженный цветами. Правда, по всему выходило, что с фантазией у генерала-цветовода плоховато. Куча астр и немного лилий по контуру. В такой ботанике даже я, с моими аховыми знаниями флористики, легко разобрался.

А чего тут разбираться, в самом деле? С разбегу нырнул в гущу двухметровых астр и застыл там. Рассматривал револьвер. Пока разбирался, что к чему, (калибр, судя по всему, 357-магнум, зарядов кот наплакал, и то в засуху — всего пять, модель черт его знает, какая; просто не разберешь, но тяжелый, гад), послышался топот. Скакала легкая кавалерия.

Обитатели генеральского замка. С целью посмотреть, что гремело с этой стороны.

Я порадовался за себя, разумного, не ставшего задерживаться в привратницкой. Что ни говорите, а пребывание в зарослях астры было куда более безопасным, чем у всех на виду.

Ахалтекинцы появились в количестве шести голов. Первым в поле зрения попала особь смуглой масти с аккуратной бородкой. Ошарашено повертев туда-сюда башкой, особь набрала полную грудь воздуха и заорала:

— Эй, братва! А тут еще интереснее! Джона замочили!

Из-за его спины выскочили еще пятеро, и я окончательно раздумал стрелять. Да, собственно, и не очень собирался. Глупо было затевать перестрелку, когда в стволе всего пять патронов — убиенный мною Джон выстрелить ни разу не успел, я проверил. Так что даже будь я сто раз Эйнштейном, а разделить пять патронов на шесть человек все равно не сумел бы. Последнему пришлось бы объяснять вручную, зачем я сюда пришел. И то при условии, что все пять выстрелов лягут в «яблочко», что далеко не факт.