Лев Пучков - Испытание киллера

— Три! Четыре! — Колыхающиеся пузыри взметнулись в воздух и шлепнулись на крышу сарая. Достав из машины сотовый телефон, я набрал 01 и сообщил, что по улице Хичиева, 19, имеет место страшный пожар.

— Назовите ваш номер, — попросил дежурный, на что я ответил, что звоню из автомата, и отключился.

Засунув сотовик в карман тенниски, я дал команду Стасу облачаться в пожарную робу, а сам достал спички, поджег одну и сунул в коробок. Коробок, вспыхнувший ярким пламенем, запулил туда же — на крышу несчастного дровяника.

Спустя пару минут на улице Хичиева было очень шумно и многолюдно. Мы со Стасом, облаченные в пожарные робы и каски, со шлангом наперевес торчали в конце переулка и следили за событиями. Ровно и могуче полыхал дровяной сарай — какие-то люди бегали возле усадьбы № 19 и бестолково размахивали пустыми ведрами, толкаясь и суматошно крича, откуда-то с дальнего края улицы слышалось надсадное и постепенно приближающееся завывание пожарной сирены.

В этот момент надсадно заверещал сотовик, забытый мной в кармане тенниски. Я вздрогнул — вычислили, что ли, аналитики пожарные?! Ну дают!

— Ну, слушаю, — размеренно проговорил я, включив телефон. — Долго едете, ребята! Я вам когда позвонил?

— Эммануил? — очень тихо спросил кто-то на противоположном конце сотовой линии.

— Кто? — страшно удивился я. — Кто это?

— Ты покойник, Эммануил, — так же тихо пробормотал абонент — я похолодел, чувствуя, что сейчас упаду в обморок. — Это я — Витек… Ты думал, что замочил меня, сучонок? Не-е-е-е… — В трубке раздались короткие гудки. Я медленно сполз по забору на землю и некоторое время бездумно смотрел перед собой, выключившись из окружающей обстановки. Они что — заговоренные, эти Снеговы?! Любому другому нормальному человеку достало бы и половины того удара, которым я наградил Протаса на веранде у лекаря-пентональщика. А этот, значит, жив — и даже нашел в себе силы поставить меня об этом радостном факте в известность.

— Че ждем? — возбужденно воскликнул Стас, тряся меня за плечо и выводя из состояния ступора. — Пожарка подъехала — вон, шланги разматывают! Работать надо!

Я встал и выглянул из переулка. Действительно — работать надо. Причем работать как можно быстрее и убираться отсюда куда глаза глядят. Пока вся Кировская бригада не занялась моим розыском.

— Пошли, — скомандовал я, вручив Стасу брандспойт и ухватывая шланг за середину. Мы выбрались из переулка и под аккомпанемент модного завывания работающего двигателя пожарной машины, суматошных криков и других звуков заскочили во двор Оксаниного дома. Стас влетел на крыльцо и начал долбить брандспойтом в дверь, истошно завывая:

— Хозяин, отчиняй! На твой чердак рукав кинуть надо! Отчиняй, коли дома, а то ломать будем! — И в таком духе — минуты три. Я опустив голову, забрался на крыльцо и затаился за спиной Стаса, изображая возню со шлангом.

Через некоторое время дверь отворилась. На пороге стояла перепуганная Оксана — присев за Стасом, я сумел рассмотреть в просвет между его ногами, что за Оксаниными тапочками явственно топорщатся две пары мужских кроссовок, разнесенные друг от друга на полтора метра. Хорошо, грамотно работают. Один стоит сразу за спиной Оксаны — контролирует и одновременно прикрывается ею, как живым щитом, второй — в полутора метрах от первого, у второй двери, ведущей с веранды в дом.

Увидев Стаса, Оксана слабо пискнула и чуть не грохнулась в обморок.

— Нам бы шланг на чердак кинуть! — громогласно взревел Стас, оттирая Оксану на крылечко и вклиниваясь между нею и мамедом, стоящим за ее спиной.

— Э-э! — начал было мамед, недовольный таким поворотом событий… подтолкнув Стаса, ухватившего Оксану в охапку, я спихнув их обоих с крыльца и, как былинный молодец, воспрял перед мамедом словно бы из ниоткуда.

— Ва!!! — только и успел воскликнуть мамед, широко разинув рот, — это был тот самый хлопец, что давеча в паре с таким же поножовщиком пытался порубать меня в виду мамедского овощного рынка. Тот, что остался невредим, но обзавелся парой килограммов лишних бинтов на конечностях. Зафиксировав краем глаза, что Стас удирает к воротам, волоча за собой упирающуюся Оксану, я с размаху забодал бинтованного каской в переносицу, ухватил его обмякшее тело за ворот куртки и, достав из-за ремня взведенный «АПС», двинулся к двери, ведущей с веранды в дом.

Дотолкав тело до второго боевика, я крикнул: «Держи!» — и отпустил куртку бинтованного. Боевик, удерживающий в одной руке «АКСУ-74», другой был вынужден принять падавшую тушу сотоварища, а поскольку туша оказалась чрезмерно тяжела, сам рухнул на пол, роняя автомат и громко чертыхаясь.