Александр Зубов - Десантный вариант

— Здравствуй, товарищ.

«Вот это да!» — удивился про себя Саня, а вслух ответил:

— Здорово, коль не шутишь.

— Тебе сейчас будет не до шуток, — китаец по-прежнему улыбался. — За убийство полицейского по законам Гонконга полагается смертная казнь.

«Как казнь?! Кому? Мне?! За того?..» — вопросы замелькали со скоростью курьерского поезда, выбивая из мозгов Орлова легкий хмельной дурман.

«Стоп, — сказал сам себе Саня, — не дергайся раньше времени. Может, этот косоглазый специально мозги тебе туманит». И он с равнодушным видом прикурил предложенную крепышом с татуировкой сигарету. «Главное — не подать вида, что волнуюсь. И вообще меня ничего не тревожит в этой жизни», — решил Александр. «Кто они, — думал он, — чего хотят? Китаезы не простые: коньячок, „Мальборо“…». Никаких догадок в голову не приходило.

«Джентльмен» тоже закурил. Все трое долго молчали. Выжидали китайцы, искоса поглядывая на невозмутимого русского. Ждал продолжения и Орлов.

Наконец «джентльмен» затушил сигарету и, повернувшись к Орлову, спросил:

— Как вас зовут и как вы попали в Гонконг?

«Ну вот, поехали, — съехидничал про себя Саня. — Наконец-то. Буду играть в открытую. Родину я уже потерял, так что терять мне больше нечего».

— Александр Владимирович Орлов. Из Афганистана меня занесло. Слушай, а откуда ты так хорошо русский знаешь?

— Я учился в Москве, когда жил в Китайской Народной Республике. Теперь здесь, в Гонконге, работаю на общество.

— Что за общество?

— Это очень почтенное общество, широко известное не только в Юго-Восточной Азии, но и далеко за ее пределами, в Штатах например. Называется оно «Уважение и справедливость». Тебе очень повезло, что ты попал именно к нам. Мы не выдадим тебя полиции, если ты будешь благоразумен и окажешь обществу незначительные услуги в обмен… в обмен на свою жизнь. Твое любопытство понятно, но пока потерпи. Я должен задать тебе несколько вопросов. Отвечай честно, мы это ценим. Все, о чем ты расскажешь, будет проверено. И так, как ты попал в Афганистан?

— Послали.

— Участвовал в боевых действиях?

— Один раз.

— Воинское звание?

— Лейтенант.

— Какой род войск, где служил?

— Воздушно-десантные.

— Убивал афганцев?

— Да, в бою, афганских бойцов ислама — моджахедов.

— Был в плену? Бежал из армии?

— Был ранен в бою, с оружием в руках, без сознания взят в плен.

— Что за бой? Где?

— Специальная операция по уничтожению Ахмад Шаха Масуда в Панджерском ущелье. Вся наша группа была уничтожена. Нас кто-то выдал. Мы попали в засаду.

— Как бежал из плена? Кто помог? Или тебя просто отпустили?

— Помог случай, бежал. Через Пакистан попал сюда.

— Где и кто тебя учил драться? Что за школа единоборств?

— В России, один человек. Это совершенно забытая старая школа — русский стиль называется.

— Можешь обучать этому стилю?

— Нет. Я ведь только сам учился, а тренером становиться не собирался.

Здесь Орлов схитрил. Он, конечно, мог бы обучить способных парней, только не хотел древнее русское искусство передавать в чужие, нерусские руки.

— Какое училище заканчивал, где?

— Десантное, в Рязани.

— Там же учат рукопашному бою?

— Не учат, а мучают, — и Саня безнадежно махнул рукой. — Очень мало. Там нет своей школы рукопашного боя. Так, надергали куски из самбо, карате, дзюдо и называли рукопашным боем. Одно название и все.

Переводчик несколько минут что-то пересказывал широкоскулому. Тот только кивал головой, как бы соглашаясь с рассказчиком. Когда «джентльмен» закончил щебетать, татуированный внимательно поглядел на Орлова, встал, выдавил «хао» и вышел.

— Хочешь еще выпить? Кстати, меня зовут Ли Цзы, — сказал «джентльмен», наливая себе коньяк в пузатый бокал.

— Что, официальная часть закончилась? — спросил Орлов.

Ли Цзы утвердительно кивнул головой.

«А не врезать ли этому китайцу по башке и не рвануть ли отсюда? Сколько их здесь и где я нахожусь? — подумал Александр и тут же осадил себя: — Не горячись, Саня. Проведи разведку, а то сам себе навредишь. Надо быть хитрее хитрых китайцев». А вслух сказал:

— Тогда наливай. Мне теперь один хрен, хоть тело отдохнет. Пусть алкоголь глушит боль.

Улыбаясь каламбуру, китаец налил коньяк в бокал и протянул Сане:

— Русский — он везде русский, даже в Гонконге. Я немножко понимаю русских, в Москве много общался.

— Ну, и какие мы — русские? — медленно потягивая приятный янтарный напиток, спросил Орлов.