Александр Зубов - Десантный вариант

— Тебе все шутки. А Господь все видит и помогает тому, кто в него верует, — убежденно ответила мать.

— Да ладно тебе, мам, — отмахнулся Саня. — В училище все атеисты, из него больше половины коммунистами выходят.

— Будешь коммунистом, не будешь, а в Бога верь, ты же крещеный и православный, — стояла на своем мать. — Отпуск-то большой?

— Месяц, — вздохнул Александр и повторил: — Целый месяц.

Тихая, невидимая радость охватила его. Родной дом — сколько вложено в это понятие, не передать словами. Дом, в котором ты вырос, где научился ходить, где все было первым: слова, игрушки, книжки… Где все знакомо до каждой мелочи, от трещинок на подоконнике и до пятнышек на старой мебели, потемневшей от времени. Яблоня, посаженная отцом, она росла вместе с тобой, вымахала чуть ли не до конька крыши и теперь встретила тебя, как старого друга. Калитка скрипит так же, как и десять лет назад. Все знакомо с детства, даже запахи. Родина начинается с родного дома, и любовь к Родине тоже начинается с любви к нему…

На новом огромном заводе сельского машиностроения трудилась половина жителей городка. Строительство цехов для выпуска товаров широкого потребления еще продолжалось: то там, то здесь вспыхивали искры электросварки. Десятки людей, машин и механизмов укладывали бетон, пробивали отверстия в стенах, тянули по полу кабели электропроводки, устанавливали оборудование. Невольно оглядываясь по сторонам на работающих, Орлов шагал по стройке.

«И где я здесь ее найду? — подумал он. — Наверное, сначала надо найти контору, а там спросить…»

Молодая женщина в синем рабочем халате с большой стопкой бумаг в руках едва не столкнулась с Александром, выходя из-за нагромождений строительных металлических конструкций. Это была Таня. Они стояли молча несколько секунд, разглядывая друг друга. Наконец она поздоровалась с Александром. Голос был полон тревоги. В ее глазах застыл немой вопрос: «Зачем ты пришел?»

— Здравствуй, Таня, — тихо произнес Александр.

Он смотрел на нее, узнавал знакомые черты и удивлялся новому, что появилось в ней. Время и обстоятельства меняют людей, переделывая на свой лад, и человек ничего не может с этим сделать.

— Замуж вышла? — спросил он.

— Да, а что? — с вызовом ответила она. — Тебя ждать?

Александр не знал, что сказать. Зачем он искал ее?

Что эта встреча могла изменить? Прошлого не вернуть, как ни старайся. Оно исчезает, как след от падающей звезды. И только память стучит в виски. Память не сотрешь, как магнитофонную ленту.

Орлов круто развернулся, почти по-военному, и решительно зашагал прочь. Таня сначала с недоумением, а потом с горькой усмешкой смотрела ему вслед. Когда силуэт Орлова пропал за рычащими бульдозерами, она как от наваждения встряхнула головой и, еще крепче перехватив бумаги, пошла по своим делам…

В этот вечер впервые в жизни Орлов напился до чертиков в компании с Виктором Семеновичем Шаровым…

Раскаленный воздух киргизского предгорья Памира размывал силуэты мишеней на стрельбище. Трескотня «Калашниковых» эхом отдавалась в ближайших горах. В хилых кустарниках небольшая группа солдат безнадежно искала спасительную тень. Обычный день. Разведрота стреляла третье учебное упражнение.

Отчаянно пропылив и взвизгнув тормозами, остановился как вкопанный зеленый уазик. Из автомобиля вылез комбат Бадалин без фуражки и в расстегнутом кителе. Щетина и опухшие с краснотой веки выдавали похмельный синдром командира. Спеша навстречу к нежданному начальству, от группы офицеров отделился ротный. Он нервно покусывал кончики усов, ожидая разноса. Не успел ротный приложить ладонь к виску, как комбат прохрипел:

— Оценки?

— Три двойки, товарищ подполковник, — доложил командир роты.

— Что?! — заорал комбат и повернулся к замершему по стойке «смирно» солдату: — Автомат!

Сорвав оружие с плеча, молодой парнишка в выгоревшем добела ХБ резко бросил его подполковнику. Бадалин ловко поймал «калаш» и снова крикнул:

— Магазин!

Солдат лихорадочно расстегнул подсумок и, выхватив снаряженный рожок, перебросил его комбату. Бадалин примкнул магазин к автомату, лязгнул сталью затвора и, не поворачиваясь к ротному, спросил:

— Так, а где твой молодой лейтенант? Как его… — вспоминая фамилию, комбат физически напрягся.