Караваешникова Елена - Офицеры-2

Следом за Командором Шуракен вышел из камеры. За дверью их ждал адъютант Командора Костя, везде сопровождавший его и исполнявший различные поручения. В руках он держал такую же, как на Командоре, летную куртку на натуральном меху.

— Помоги капитану одеться, — приказал Командор.

Адъютант невозмутимо подал Шуракену крутку. Точно такую куртку и черный комбинезон Шуракену выдали, когда он был зачислен в элитное боевое подразделение и прибыл на учебную базу. Ощущение на плечах тяжести одежды, согревавшей когда-то в любую погоду, дало еще один ориентир для возвращения к себе такому, каким он был до того, как его сломали.

Теперь Шуракен понимал, что с головой у него очень плохо. Память и самосознание начали как бы оттаивать, возникли слова, обрывки мыслей. Но все пока было сумбурно. Разум лихорадило от противоречивых чувств, и единственное, за что Шуракен мог зацепиться, было безграничное доверие к Командору, благородная преданность учителю, жестко и честно, без поблажек и снисхождения обучившего жестокому ремеслу.

Случайно или нет, но, пока шли по переходам, напоминающим лабиринт, они не встретили^ни одного человека. Тут следует уточнить, что, когда Командор явился за своим сотрудником, его предупредили, что Шуракен опасен, и предложили надеть на него наручники, прежде чем вывести из камеры. Ответ Командора по форме далеко превосходил все известные образцы общеупотребительного мата, а по смыслу сводился к предупреждению, что если по пути на глаза Шуракену попадется хоть один человек, с которым ему захочется расквитаться, то Командор ему в этом мешать не станет. Наконец шагавший впереди Командор открыл тяжелую бронированную дверь. Шуракен увидел мягкий пасмурный свет зимнего дня и почувствовал на губах ни с чем не сравнимый вкус свежего морозного воздуха.

Буквально два дня назад повалил густой снег, и землю укрыл настоящий зимний покров. И сейчас в полном безветрии пушистые белые хлопья медленно опускались в колодец внутреннего двора, со всех сторон замкнутого железобетонными плоскостями с рядами стандартных казенных окон. Невесомые холодные хлопья ложились на жесткую щетку коротких волос Шуракена, на его дикую щетину и продубленную свирепым чужим солнцем кожу.

Шуракен чувствовал, как вместе с холодным воздухом в грудь входит сила и пьянящее счастье. Все-таки он вернулся.

Судя по тому, что после сигнала к подъему народ хоть и зашевелился, но не спешил вскакивать с коек, строгой дисциплины в этом заведении не придерживались.

Готовый в любую минуту вступить в драку за свою жизнь или честь, Ставр лег спать одетым, поэтому ритуал утреннего облачения был предельно лаконичным — он просто застегнул пряжку на поясе. Даже ботинки надевать не пришлось. Зная, что хорошая обувь всегда представляет практическую ценность, он лег не разуваясь. Ботинки и пояс были его собственные, все остальное ему выдали с армейского склада.

Вертолет Динара доставил Ставра на американскую военную базу за пределами Сантильяны.

Ставр увидел вертолетную площадку, обнесенную капитальным забором из железобетонных панелей, обложенную мешками с песком сторожевую вышку и маленький звездно-полосатый флажок на капоте подъехавшего джипа.

«Америкосы… интересно, что вы делали в Сантильяне?» — машинально подумал Ставр, хотя теперь его это уже не должно было интересовать.

— Вы хотите что-нибудь сообщить о себе? — спросил Ставра сержант, вылезший из джипа.

— Нет, — ответил Ставр.

Больше вопросов ему задавать не стали, он был в настолько плохом состоянии, что разбираться с его личностью не имело никакого смысла. Сержант доставил его в госпиталь.

Когда санитары сняли с него одежду и отодрали присохшие к ране на спине лоскутья распоротой острыми сучьями ткани, они обнаружили, что в загноившейся рванине копошатся мелкие белые черви. Пожалуй, Ставру повезло, что он этого видеть не мог.

Ставр все еще стоял на ногах и был способен двигаться только благодаря самолюбию. Голый, как Адам, он сам вошел в операционную. Армейский хирург сунул широкую, короткопалую клешню в подставленную ассистентом перчатку и, поворачиваясь к столу, сказал:

— Считай, что тебе повезло с этими червями, парень. Могу сказать наверняка, они спасли тебя от гангрены. Черви, как известно, живого мяса не едят.

От этого заявления Ставра повело, пол начал уходить из-под ног.

— Ложись на стол брюхом вниз, — как из-под воды услышал он голос хирурга.