Альберт Байкалов - Битва на кончике иглы

— Пора! — прошептал Желток и побежал навстречу девушке. Однако, сделав несколько шагов, перешел на шаг. Черт! — выругался он про себя и сунул руки в карманы. Достав шприц, сорвал с него колпачок. Одновременно надавил на кнопку рукоятки выкидного ножа. Лезвие со щелчком вылетело. Он поднял взгляд. Девушка остановилась. Бледная как мел, она смотрела на него широко открытыми глазами. В голове Желтка появился шум, который с каждым шагом становился все сильнее и сильнее. Вот она, на расстоянии вытянутой руки. Желток встал. Странно, но он вдруг отчетливо стал видеть одновременно два лица. Напряженно-испуганное девушки и Талого, в глазах которого были досада и злость. Что-то не так… Ах да!

— Сука, деньги давай! — Желток неуверенно махнул перед ее носом ножом.

Крикнуть громче, как он хотел, не получилось. Просто жалобно промямлил…

Но и этого оказалось достаточно. Красивый ротик девушки округлился:

— Ой!

Переводя взгляд со шприца на нож и обратно, девушка затряслась. Талый совсем близко. И тут Желтка прорвало:

— Сука, я больной СПИДом!

Девушка отпрянула, прикрывшись руками:

— Не надо!

— В баяне моя кровь! А-аа! — завыл он, размахивая шприцем, в который набрали кровь из мяса. — Гони бабки, снимай «рыжье»! Кольну, пипец тебе, кукла!

Девушка странным, коротким движением бросила ему сумку. Ударившись о грудь, она упала Желтку под ноги.

Тут между ней и Желтком возник Талый.

— Уйди! — завыл Желток.

Талый как по сценарию схватил его за запястье руки со шприцем. Желток не задумываясь, словно делал это сотни раз, резко чиркнул ему по предплечью. Причем аккурат там, где и надо было, что не получалось на квартире. В следующий момент перед глазами Желтка будто лопнул ослепительно-белый шар. Все шло по плану. Талый двинул ему кулаком в лоб. Однако дальше все пошло не так. Получив отпор, Желток должен был ретироваться. На деле он не устоял на ногах и полетел на спину. Каким-то чудом Желток не расшиб затылок, но вскрикнул от пронзившей позвоночник боли. Стиснув зубы, он заставил себя сесть, потом встать. Талый и девушка уже вбежали во двор.

Желток огляделся. Нож лежал у стены, шприц оказался прямо под ногами. Подобрав свое оружие, он направился в сторону улицы.

* * *

Матвей отвел Гуревича в подвал. Почти всю работу по дому он предпочитал делать сам. Поэтому еще на стадии строительства спроектировал несколько помещений хозяйственного назначения. В одном хранились заготовки для будущей беседки, в другом был установлен верстак и циркулярная пила. Отдельно был оборудован небольшой верстак для работы с железом. В специальных держателях на стенах здесь был практически любой инструмент, от пилы по металлу до шлифовальных машин и дрелей. Отдельно в углу стоял небольшой токарный станок. У стены собственноручно сделанный флюгер в виде сказочной птицы. Оставалось подготовить крепления и установить его на крышу.

Матвей перетащил Гуревича через порог мастерской и усадил на пол возле слесарного верстака. Взяв запястье, потянул вверх, намереваясь зажать руку в тиски.

— М-мм! — Гуревич мотнул головой и открыл глаза.

Матвей понял, что он пришел в себя…

— Ты за это ответишь! — прошипел ростовщик. — Слишком много людей знают, кто уехал со мной.

— Ты не в том положении, чтобы пугать меня, — Матвей отпустил руку. — Может, обойдемся без крови?

— Да пошел ты! — брезгливо скривился Гуревич.

Матвей решительно нагнулся, схватил его за щиколотку и выпрямился.

— Ох! — вскрикнул Гуревич, вытаращившись на задранную вверх ногу. — Больно!

— Знаю, но придется потерпеть, — брезгливо морщась, Матвей сбросил туфлю. — В шпагат садиться умеешь?

— Что? — пунцовый от напряжения, спросил Гуревич.

В глазах ростовщика появился страх. С задранной к потолку ногой он касался пола лишь лопатками и выглядел жалко.

— Гимнастикой не занимался, — констатировал Матвей.

— Что ты собираешься делать? — изогнулся Гуревич.

Матвей подтащил ногу к тискам, вставил пятку в щель между стальными «губами» и стал крутить рукоять ручного привода.

— А! Ох! Ты что делаешь?

Рукоятка стала идти туго. Матвей с усилием сделал еще один оборот.

Раздался леденящий душу вопль. Казалось, вырвавшиеся из этого сморчка децибелы разорвут бетонные стены. Матвей не ожидал, что на вид маленький и тщедушный человек может издавать такой звук.

— Слона заикой можно сделать, — он отряхнул руки и присел на корточки.

Пунцовый от напряжения бедняга не мог даже полностью лечь на спину, и ему приходилось держать тело на весу. Он напомнил Матвею снимок какой-то рекламы. Там упавший на спину футболист запечатлен в момент, когда отбивает назад летевший над головой мяч. Стоило Гуревичу расслабиться или попытаться шевельнуться, как дикая боль тут же вынуждала вернуться в исходное положение и замереть. Он стремительно синел, потом сделался черным. Вена на лбу вздулась так, что казалось, еще немного, и она лопнет.