Владимир Моргунов - Кто закажет реквием

— Сюда вы во всяком случае, пришли без «хвоста». Не считая меня, конечно, — незнакомец вежливо улыбнулся. — Вообще-то данный факт заслуживает удивления — вами обязательно должны были заинтересоваться.

— Кто?

— Вы сами прекрасно знаете ответ на сей вопрос — те, кому сведения, которые вы собрались получить, оказались бы во вред.

— Хм, и вы знаете, на кого я приехал получить сведения?

— Скажем так: догадываюсь.

— Вы читали Юза Олешковского — про то, как одному персонажу следователь предложил дело на выбор: дескать, садиться так или иначе уже пора , так что возьми на себя преступление по собственному вкусу?

— Угу. И тот выбрал дело об изнасиловании кенгуру в зоопарке с последующим убийством несчастного животного, — кивнул человек с внешностью цивилизованного европейца.

— Верно. И вы мне напоминаете следователя, который сказал нечто вроде: «Спорим, угадаю, что ты выбрал» и угадал.

— Он сказал: «Мажем, что угадаю…» Итак, вы пытались, в частности поинтересоваться делом о смерти некоего Гюнтера Собецки, гражданина Австрии, так?

— Ну-у… Не фактом самой смерти, она была, кажется, естественной. Инфаркт.

— Первый инфаркт. Бывает, конечно, что и после первого звоночка покидают лучший из миров. Собецки было всего сорок пять лет. Спортивный, к полноте не склонный, сангвиник, родители еще живы, то есть, с наследственностью все о’кей, спиртным и никотином не злоупотреблял — и смерть после первого инфаркта миокарда. Есть одна существенная деталь. Он попил кофе примерно за полчаса до смерти. Кофе не по-венски, к коему он привык, а заваренного каким-то хитрым арабским способом.

— Я этого не знал — относительно кофе, — следователь Генпрокуратуры выглядел раздосадованным.

— Но про все остальное вы знали?

— Более или менее. Летом прошлого года со счета бельгийской фирмы «Омега интернейшнл» на счет Собецки в цюрихском банке была переведена сумма в десять миллионов долларов. Приблизительно через четыре месяца Собецки снял деньги, а еще через полторы недели скончался…

— Оставив после себя молодую вдову, русскую оперную певицу Светлану Рослякову. Ей было двадцать два года, когда умер Собецки. Про то, каких успехов она достигла на оперной сцене, я, по правде говоря, не знаю, а вот относительно вхожести в московский бомонд сведениями располагаю. Вы знаете, что это за фирма — «Омега интернейшнл»?

— Она создала совместное предприятие с Управлением делами КПСС в конце девяностого года.

— Верно, — удовлетворенно кивнул человек с внешностью цивилизованного европейца. — Инициатива создания СП исходила от Управления делами. И вы знаете кто сотрудничал с этим СП?

* * *

9 сентября, четверг.

Город Южнороссийск.

В гостиницу «Интурист» поселился мужчина лет тридцати пяти — тридцати семи. Конечно, свободных номеров — даже в «Интуристе» — как всегда, не было. Естественно, что для симпатичного, ухоженного, одетого неброско, но со вкусом, пахнущего дорогим одеколоном, имеющего «Лонжин» на левом запястье, а на ногах — полуботинки, стоившие две-три средние зарплаты российского обывателя — естественно, что для такого постояльца номер нашелся. Люкс.

Незнакомец, словно сошедший с обложки журнала для деловых людей, не моргнув глазом, выложил сотню долларов за сутки, хотя гостиницу намеревался покинуть завтра до полудня, а поселился он в двадцать сорок.

Администраторша, женщина, которой на вид можно было дать и тридцать пять и сорок пять лет — исключительно благодаря удачному макияжу, но не искусству поддерживать физическую форму — доверительно спросила у нового постояльца:

— Женщину не желаете?

Тот бегло окинул взглядом публику, собравшуюся в холле гостиницы, безошибочно определяя путан и их возможное прикрытие.

Администраторша перехватила его красноречивый взгляд и сказала:

— Ну что вы. Не из этих. Из класса «люкс».

И улыбнулась улыбкой, как бы подтверждающей, что и его в класс «люкс» она поместила не только потому, что он вселился в одноименный номер.

Мужчина, словно сошедший с глянцевой журнальной обложки, немного подумал и сказал:

— Годится.

Он взял ключ от номера и направился к лифту. Через его плечо была перекинута добротная сумка из черной лайки, а в правой руке мужчина нес атташе-кейс с кодовым замком. Кожаный, вишневого цвета, как потом вспоминала администраторша.

Женщина, появившаяся в номере владельца вишневого кейса примерно через час после его вселения, вполне могла бы зарабатывать на жизнь рекламой блеска средства «Жожоба» или сигарет «Лаки страйк» на худой конец. При более удачной раскладке она могла бы выйти замуж за иностранца — швейцара, австрийца, немца — и вести практически столь же насыщенную половую жизнь, как и сейчас, когда в месяц она меняла не более двадцати партнеров. Но, наверное, что-то не устраивало славянскую красавицу в германском или романском варианте. Она брала с клиента девяносто долларов за ночь, сорок из которых отдавала покровителям, охранителям и посредникам. И этот вариант при известной цене доллара в России и обязательном угощении за счет клиента пока что подходил ей больше других. СПИД не пугал ее, так как обязательным условием, которое она ставила перед партнером, являлось пользование презервативом.