Кирилл Казанцев - Доказательство чести

Ответ на оба последних вопроса в виде заключения трассологической экспертизы хранится у Сашки дома. Поняв тему, он отнес бумажку туда, не рискуя до поры оглашать ее содержание.

«Не пришли еще результаты», — ответил бы он, если бы ему задал такой вопрос начальник комитета.

Сейчас Пермяков сидел на нарах и понимал, что не погорячился, когда спрятал заключение, сделанное добросовестным экспертом. Люди, которые все это устроили, сейчас обязательно найдут недобросовестного, у которого трое детей, в квартире однокомнатной тесновато, да и путевка в санаторий для больного ребенка тоже не помешает. Такой профессионал отыщется очень быстро. Все сложится так, как надо тем персонам, которые приземлили Сашку на тюрьму.

Однако это будет уже второе экспертное заключение. А в первом даны четкие и ясные ответы на все поставленные вопросы. Стрельба по «Мерседесу» велась с расстояния одного метра. Сержанту, сидевшему справа, проще было не автомат свой разряжать, а дотянуться до Кускова и дать ему по морде. Результат был бы тот же — то взлет, то посадка, то снег, то дожди. Два манекена, переломленных пополам, застывших в имбецильных позах, и поваленные ряды драповых пальто пошива местной фабрики «Чинар».

Это первое. Теперь второе. Два стекла «шестерки» выстрелами из ПМ не выбиваются без нанесения иных видимых повреждений. Вневедомственники говорят что-то не то.

Ну и, конечно, подтверждение того, что из автомата, изъятого из багажника автомашины гражданина такого-то и отправленного на экспертизу, был застрелен гражданин такой-то. Но это тема отдельная, хотя и факт.

Витальку Штуку на нары. Дело — из «темных» в «светлые». Осталось напечатать обвинительное заключение и отправить три тома уголовного дела в суд Центрального района. А там…

Ровно через месяц после того как Кусков был задержан, Пермяков исследовал дело и отправил его в суд. Так он ответил на запрос судьи, которому поступило ходатайство адвоката Штуки. Потом судья Левенец освободил Витальку из-под стражи, изменив ему меру пресечения на подписку о невыезде. После оглашения такого вот решения Кусков еще минуту стоял столбом и тупо хлопал глазами.

Интересное дело! Фирсов из суда Центрального района Кускова арестовал, а Левенец, работающий там же, освободил его на основании тех же бумаг, лишь с небольшими дополнениями следователя. Единство и борьба противоположностей внутри отдельно взятого государства. Почти по Марксу. Можно безошибочно сказать, кто из этих двух судей поступил по совести, а кто — по справедливости.

По мнению самого Пермякова, дальнейшее содержание Кускова под стражей не лезло ни в какие ворота. Если за месяц у следствия не появилось никаких фактов, позволяющих привязать Штуку к автомату так же прочно, как сам этот ствол к убийству Ефикова, значит, их не будет и после. Убийство — заказ. Посадка Кускова в СИЗО — тоже.

Получается, что Фирсов поступил по совести. По своей собственной. Чего не сделаешь ради хороших людей. Не о Кускове речь, понятно. Но кто-то не просто, а очень даже хочет, чтобы место реального убийцы Ефикова занял Виталька Штука.

Ровно через два дня в кабинете Пермякова появляется некто Поспелов и загоняет мульку о том, что он-де прогуливался в четыре часа утра по проспекту Маяковского, неподалеку от универмага «Центральный». Одним словом, остается сожалеть, что этот человек, с его-то привычками оказываться в нужном месте в нужное время, не заглянул на завод Михельсона тридцатого августа восемнадцатого года, когда там выступал Ленин. Глядишь, и Фанни Каплан не при делах бы оказалась.

— Иду, знаете, по Маяковскому. Вдруг бах-бах! Черный «Мерседес», госномер двести двадцать два, как пуля летит мимо! «Менты, гады, нате вам!» Водитель озлоблен, свиреп с виду…

— Кто свиреп? Кусков? В ночь на шестое июня?

— Да, Кусков. А следом сержант Гонов и старший сержант Зелинский на «шестерке». «Стой, гад, не уйдешь! За свои преступления отвечать придется!» Та-та-та. Я своими глазами видел.

— Точно своими?

— Клянусь.

Пораздирал тогда Пермяков рот зевотой, но показания запротоколировал.

За тринадцать лет службы ему приходилось выслушивать, а потом скреплять своей подписью и не такое.

— Знаете, он меня не сильно изнасиловал. Так, чуть-чуть. Собственно, вообще не насиловал. Я даже сначала не поняла, что это…

— А зачем заявление писала, если путаешь ощущения с определениями?

— Так это я сначала так решила, а потом, когда домой пришла… Такое впечатление, что это мне приснилось. С вами такого никогда не бывает? Что-то приснится, а потом кажется, что это уже где-то было?