Михаил Ишков - Супердвое. Версия Шееля

Теперь вдруг открылось, что заветные дружки живы, более того, служат в военной разведке и готовы поведать Алексею о причинах, толкнувших барона Альфреда–Еско фон Шееля перекраситься в красный цвет и отправиться в Советскую Россию.

Оказалось, мертвые способны очень ловко хватать живых, и Алекс–Еско, которого я ставил Анатолию в пример как дисциплинированного и ответственного человека, воспитанного комсомолом, тоже оказался не без слабинки. Ротте сумел отыскать ее. Более того, сумел воспользоваться ею, да так, что исправлять ошибки НКВД пришлось не кому‑нибудь, а матерому империалисту и банковскому воротиле Ялмару Шахту.

Опять же слова Шахта о чуждости Алекса современной ему Германии тоже требовали самого серьезного анализа. Что привлекло банкира в молодом бароне? Счет в банке? Долг опекуна, ведь данное им слово всегда было для Шахта законом.

У нас не было ответов на эти вопросы.

Бог с ним, с Шахтом!..

Жару подбавил Анатолий Закруткин. Во время разговора с начальством он припомнил необычное обстоятельство – во время первой встрече в Пенемюнде Ротте, помнится, укорил барона за своеволие и нарушение дисциплины. Зачем ты, Алекс, встречался с Бором?

Вопрос – как наш «толстовец» узнал о встрече в Копенгагене?

Хорошо, что Шеель принял все меры предосторожности и через Магди обеспечил себе надежное алиби – это, мол, Майендорф надоумил его провентилировать вопрос о урановом заряде, прикрепленном к изделию фон Брауна. Боров сразу струхнул и прекратил расспросы, на этом мы успокоились.

А не рано ли?

Это был факт и жесткий факт. Первым его детально проанализировал Меркулов. Дания с ее непонятным статусом то ли присоединенной к рейху страны, то ли союзницы рейха, была отдана на откуп вермахту и надзор за оккупационным режимом там осуществлялся по линии абвера, а это означало, что толстяк имел надежные связи в осином гнезде Канариса. Следовательно, ностальгией по однокурсникам здесь и не пахло. Если принять во внимание его резвость в оказании помощи Алексу в освещении темных мест в биографии его отца, сам собой напрашивался вывод – охота за большевистским зайцем началась.

Неужели боров с самого Смоленска чуял поживу, если во время войны находил время почитывать Толстого и, как оказалось в последствии, Достоевского? Вывод был нерадостный, однако все, кому по служебной необходимости приходилось заниматься этим делом, сошлись на том, что активность Ротте определялась не интересами рейха, а исключительно личными мотивами, но даже в этом случае боров превращался реальную угрозу для «близнецов». Фитин подал мысль – одному такую операцию сварганить немыслимо, значит, в этом деле участвует еще кто‑то. Предположение, что это может быть Майендорф, мы отвергли сразу. Закруткин был убежден, что рано или поздно Алекс и Магди поженятся. Это давало шанс вовремя пресечь провокацию, если, конечно, Второй уже не сделал роковой шаг.

Познакомившись с результатами анализа Лаврентий Павлович выразился «кратко и омко».

— Вот до чего может довести увлечение Толстым. Это я, Трющев, в твой адрес говорю.

Я позволил себе возразить – я, мол, никогда не испытывал особой любви к Толстому.

— Это тебя не украшает, – возразил нарком. – Партия испытывает любовь, я испытываю, товарищ Сталин лично испытывает, а ты не испытываешь. Странная, если не сказать болше, позиция…

На том же совещании был поднят вопрос о Магдалене–Алисе фон Майендорф. Анатолий Закруткин решительно встал на ее защиту. Его отношение к дочери крупного эсэсовского чина он выразил в нескольких словах – «в ней нет ничего нацистского, она не подведет». Это было смелое заявление, и нам с Федотовым пришлось принять его к сведению, как и гарантии, что на Магди можно положиться.

Позже Федотов обратил внимание на формулировку – не промолчит, не провалит, а «не подведет».

— Как о комсомолке сказал, – задумчиво прокомментировал Петр Васильевич. – С другой стороны, имела бы умысел, давно бы выдала. Какой‑то–неизвестный икс или игрек, эта Магдалена. Уж не в любовь решили сыграть наши хлопцы?

Кто мог ответить на этот вопрос?

Только старший лейтенант госбезопасности Анатолий Закруткин.

На мой прямой вопрос он признался, что ему милее другая девушка. (Если бы я знал, кого он имел в виду!) Что касается Шееля, спросите у него, однако по мнению Закруткина, балансируя на лезвии бритвы, Алекс вряд ли согласится тащить Магди с собой в могилу. С другой стороны, признался Анатолий, если Шееля хорошенько пропесочить, он сумеет взять себя в руки и сделает предложение, которое наверняка будет принято.