Михаил Нестеров - Невольник мести

– Вас не проведешь, сукины дети! – выругался Сергей. – Если честно, это моя личная инициатива. Слишком много посторонних лиц знают о нападении на базу. Ничего не значит круглосуточное дежурство агентов контрразведки у постели Зубахина. Что, если часть информации попадет не по адресу? Нас будут ждать, вот что. Поэтому я перестраховался. И если, не дай бог, я окажусь прав, мой вариант сработает очень эффективно. Парни, – добавил Сергей мягче, – я верю вам, а вы верите мне. Договорились?

За всех ответил Один-Ноль, кивнув головой:

– Мы верим тебе.

– Ну вот и хорошо. Покажем полевым авторитетам то, чего они никогда не видели?

Почти те же самые слова Марковцев не так давно адресовал полковнику Эйдинову, и произнесены они были в утвердительной форме. Сейчас бы Сергей мог добавить из того же Шекспира: «Вот, Гамлет, мой платок; лоб оботри».

На груди Скумбатова дала знать о себе рация. Сухой обезличенный голос вызывал на связь командира расчета.

«Главный – Один-Двенадцатому. Главный – Один-Двенадцатому. Произошла утечка. Вас ждут. Выбор за вами. Транспорт в том же месте, в означенное время. Главный – Один-Двенадцатому...»

Диверсанты, реагируя на неожиданный сеанс связи, непонимающе и взволнованно переглядывались друг с другом. И только один Марк все понял.

«Ленц, – пронеслось в голове Марковцева. – Ленц прощает разведчиков».

Сергей почувствовал, как к горлу подступает тугой ком. Нет, он не проиграл в кабинете главного разведчика страны, он выиграл. Выиграл одним лишь своим присутствием. И это была самая, пожалуй, большая победа в его жизни.

Сергей оглядел бойцов и спросил, заранее зная ответ:

– Ну что будем делать, парни? Выбор за нами. Звенящую тишину прервал голос Пантеры:

– А мне понравился план Максимыча.

– Кто это сказал?

– Скутер сказал.

– Не, это не я. Это Пантера...

Марк улыбнулся и отдал лейтенанту Скумбатову приказ:

– Передавай, Саня, подтверждение: Один-Двенадцатый – Главному. Решение приняли. К означенному времени прибавьте три часа".

Москва, 19 декабря, 16.40

Судьба Николая Постнова сделала резкий поворот. После короткого разговора с шефом он принял решение о срочном переходе на новую работу. Недавно ему предложили место юрисконсульта в крупной коммерческой фирме. Были и другие предложения от знакомых, на которые раньше Николай Григорьевич отвечал не просто отказом, а лениво-пренебрежительным несогласием – так велела протокольная форма сложившегося имиджа. Теперь пришлось позвонить самому и получить подтверждение, что место по-прежнему свободно. Да, он покидал аппарат Совбеза, но все его связи оставались при нем.

Николай Григорьевич уходил не по российским стандартам, а по канонам зарубежных фирм, укладывая вещи в картонную коробку, так, будто его снимали на камеру. Лицо его было соответствующим – лицом усталого человека, сделавшего все, что только возможно.

Постное вышел в пустующую приемную, водрузил коробку на стол секретарши, которую отпустил по такому случаю, закрыл дверь кабинета. Пройдя коридором, вышел на улицу и уложил вещи в багажник «Пежо». Машина его была серебристого цвета, и Постнов называл ее на манер гоночных «Мерседесов» – «Серебряной стрелой».

«Серебряная стрела» тронулась с места. За ней последовала неприметная «Ауди-100». В машине Постнова из динамиков магнитолы лился загадочный голос Брайана Ферри, исполнявший хит «Девушка моего лучшего друга». В салоне «Ауди» было тихо. Водитель и пассажир на переднем сиденье хранили молчанье.

Водитель, 28-летний капитан ГРУ Сергей Агронский, «вел» «Пежо» аккуратно, пропустив вперед две легковые машины. Пассажир, капитан Дмитрий Степнов, ровесник Агронского, держал на коленях «вальтер ПП» с мощными 9-миллиметровыми патронами «ультра», прикрыв его полой кашемирового пальто. Оба ждали подходящего случая, который им и представился через несколько перекрестков.

«Серебряная стрела» вынуждена была остановиться на красный свет. В своем ряду машин, ожидающих зеленого огня светофора, она была первой. К этому моменту Агронский мастерски перестроился в левый ряд и остановил «Ауди» рядом с «Пежо».

Иномарки стояли бок о бок. Приятели в «Ауди» смотрели только вперед, мысленно отсчитывая, когда произойдет переключение светофора. Когда, по мнению Степнова, осталось четыре-пять секунд, он нажал клавишу, опуская стекло со своей стороны, и взвел курок пистолета.