Михаил Нестеров - Игра по своим правилам

— Я коллекционирую дурацкие поступки и собрал их порядочно. Если ты убьешь меня, то заочно познакомишься с моей девушкой. Прикинь, она набирает номер «спутника» командира нашего лайнера. Откуда она знает его номер? Да его все знают. И вот моя подружка здоровается с Лихачевым: «Привет, Серж! Ты где сейчас? В небе? За штурвалом? Да что ты! Как я тебе завидую! Какая высота, посмотри по приборам. Восемь тысяч? Лихо! Кстати, не опускайся до шести. В твоем самолете спрятана одна штука — бомбой называется. Взрыватель активизируется по таймеру, а приводится в действие по барометру. Так что держись подальше от земли».

Кок резко сменил тон:

— Ты можешь выстрелить в меня, брат. Если успеешь. — Николай выразительно поиграл бровями. — Но потом ты будешь искать мину — пока топливо есть в баках. Ты можешь вызвать дозаправщик. На борту нет приемной трубки, но ты без устали будешь тренироваться ртом, расстегнув ширинку своего соседа. Вы либо взорветесь в воздухе, либо рухнете на землю с пустыми баками. Откуда я это знаю? А я отвечу: я профессионал, брат. Только вчера я застрелил сорок человек и даже не поранился. Не веришь? Посмотри в иллюминатор, там ты увидишь пролетающего мимо Рафаэля на реактивной метле. Ты все еще хочешь выстрелить в меня?

Охранник медленно опустил руку.

— Разоружаемся по одному, — отдавал команды Кок. — Стволы — на середину коридора. Если кто-то зашвырнет ствол под сиденье, я открою огонь. И я все время должен видеть ваши руки. Держите их на подголовниках передних сидений. Если я не досчитаюсь одной руки, ее недосчитается кто-то из вас. Начинаем с четырнадцатого ряда. Поехали!

Один за другим охранники освободились от оружия и заняли рекомендованное им положение: с лежащими на подголовниках руками.

Джеб похлопал по плечу командира экипажа: «Выйдем из кабины». Они остановились в камбузе, где готовила прохладительные напитки бледная стюардесса. Лихачев хотел отослать ее, но Блинков покачал головой:

— Пусть она останется. Нас в отсеке было пятеро. Пятая — девушка. Она сейчас в конце второго салона. Никто из пассажиров лайнера ее не видел. Есть возможность спрятать ее?

— В комнате отдыха экипажа. — Лихачев нахмурился. Он начал с сочувствия, потом выступил в роли помощника, мог закончить как сообщник террористов. Из двух зол он выбрал меньшее. Может быть, зря. — Кто она?

Джеб улыбнулся:

— Она — моя девушка.

Стюардесса во все глаза смотрела на этого парня.

Боже, хлопала она длинными ресницами, четко представляя сумасшедшую картину. Рейс в гробу. В Колумбию. Поход через долины и горы. Бои, похищение, захват воздушного судна. Она отчаянно завидовала незнакомке. Все на свете отдала бы за то, чтобы оказаться на ее месте.

— Сергей Викторович, дадим ей форму стюардессы, — предложила она. — Я с Верой собралась развезти напитки. Она останется в тамбуре, а я вернусь сюда с девушкой. Никто и не подумает о подмене.

— Это только начало. А что дальше? — снова насупился Лихачев.

— Дальше будет видно, — Блинков принял предложение бортпроводницы. — Быстро готовьте форму.

— Что, сейчас?

— У нас нет ни одной лишней секунды.

Москва

«Да, Саня, дров ты наколол немерено». Адмирал Школьник, повесив одну трубку, потянулся к другой. Из нее вылился ласковый, как бриз, голос Лолиты.

— Ты не потягивайся, моя милая, — поторопил ее адмирал. — Птицей лети в штаб.

За плечами Школьника было два автономных похода на подлодке. Подводники — люди уникальные. Они никогда не теряют самообладания. Над головой миллиарды тонн воды, а они, закованные в стальной гроб, бодро докладывают: «От берегов России необъятной мы много сотен миль сюда гребли! Привет тебе, „противник вероятный“! Привет вам, боевые корабли!»

Адмирал прошелся по кабинету. Он любил этот уединенный уголок. На стенах висели карты. Особое место занимали картины. Одну из них ему подарил простой матрос. Школьник руководил боевой задачей на крейсере Тихоокеанского флота и заглянул в кубрик к матросам. Рыжий, как огонь, парнишка заканчивал шедевр: что-то вроде питекантропа сидело на бревне и гребло в свете уходящего за горизонт солнца ногами. «Как же ты назовешь картину, сынок?» — спросил Школьник. "Уже назвал, товарищ адмирал! — отозвался корабельный талант. — «Домой!»

Тому конопатому парнишке так хотелось домой, как он и выразил свою тягу: на бревне, пусть медленно, но верно. Начальник разведки флота предвидел будущее: он собирает картины, аккуратно обертывает каждую бумагой и складывает в стопку. Заберет с собой все памятное...