Михаил Нестеров - Если враг не сдается

На 16-м километре Червиченко свернул по кольцу налево, невольно покосившись на то место, где днями раньше произошла перестрелка его товарищей с местными омоновцами. Сразу же за Ракитовским мостом раскинулся «цыганский» район Самары Зубчаниновка. Сплошь особняки, в одном случае больше похожие на православные храмы, в другом — на мечети, в зависимости от вероисповедания их хозяев.

В кабине было тепло. Червиченко, закурив, чуть опустил стекло. Когда впереди показался пост ГИБДД, водитель машинально похлопал по нагрудному карману фланелевой рубашки, проверяя, на месте ли документы. На месте. И путевой лист, выписанный в «КАМАЗ Волга-Центре», и разрешение на установку дополнительного бака, и водительские права, не вызывающие подозрений.

На выезде из города постовые досматривали транспорт не так ревностно, как на въезде. «КамАЗ», управляемый Василием, не был гружен, что читалось опытными гаишниками с полувзгляда. Постовой, одетый в синюю безразмерную робу со светоотражающими полосами на штанинах, вгляделся в номера грузовика, в водителя... и остался на месте, широко расставив ноги и поигрывая за спиной жезлом. Путь открыт.

Червиченко чуть повернул голову и, не отрывая взгляда от дороги, выходящей на мост, негромко обратился к товарищу:

— Один есть.

32-летний Алексей Косицин, второй «дальнобойщик», расположившийся на спальном месте, промолчал. Ехать чуть больше двух часов, скорее всего машиной так и будет управлять Василий Червиченко.

Русские водители, некогда принявшие ислам, выполняли важнейшую миссию. В стандартном тайнике, расположенном в дополнительном баке «КамАЗа», хранился запас патронов, пять автоматов, несколько гранат для подствольных гранатометов, гранаты с нервно-паралитическим газом, пара снайперских винтовок, пистолеты с глушителями, пять «поясов шахидов» для женщин, кое-что из одежды, включая бахилы.

Вместе с Косициным и Червиченко рвался поехать Шамиль Гуляев. Однако командир диверсионно-террористической группы пресек его попытку в самом начале: водителям предстояло проехать несколько постов, где даже одно лицо кавказской национальности за рулем могло вызвать у гаишников живой интерес. То есть вплоть до райцентра Богатое.

15.05 местного времени

Рабочий поезд Кинель — Бузулук, развозивший бригады путейцев и пассажиров, отправлялся в 15.50 по московскому времени, так что прибывшим в Кинель трем боевикам предстояло провести на вокзале около двух томительных и напряженных часов. Однако их выручила смекалка: Султан Зурабов увидел, что часть пассажиров, вышедших вместе с ними в Кинеле, устремилась к трем одиноко стоящим в отстойнике вагонам; собственно, больше вагонов в рабочем поезде бывало лишь в праздники. Султан перестраховался и купил билеты, тем не менее проводнику, когда поезд тронется, собирался заплатить за проезд до станции Заливная наличными — собственно, за услугу, за возможность провести время не на перроне, а в теплом вагоне. То же самое касалось и остальных пассажиров.

Боевики устроились удобно. Азиз и Али-Хасан заняли купе и положили на лавки свои сумки. Пассажиры, мельком оглядывая «цыган», лузгающих семечки, проходили мимо, так что на вопрос «Свободно?» арабам не пришлось отвечать «Занято!».

Миротворец и Органайзер сидели друг против друга. Перед каждым по листку бумаги, вырванному из блокнота, и еще один листок, сложенный «домиком», на обеих сторонах которого крупными буквами было написано: ПИЕБАЛГС. Четырехпалый Ротвейлер — у Антона Соколова на правой руке не было мизинца — смотрел то на часы, то на двух товарищей, которые что-то скоро писали на бумаге. Наконец Ротвейлер дал отмашку.

— Минута прошла. Отложили карандаши. Органайзер, твое слово.

— Пи, — назвал Артемий, глядя на свой листок.

— Бал, — отозвался Мельников.

— Галс.

— Паб.

— Глас.

— Пас.

— Бас.

— Бес.

— "Сега". Игровая приставка, — пояснил Органайзер.

— Беру помощь друга, — Миротворец скосил глаза на Графа Дракулу.

— Сап, — подсказал Влад Якушин, сидящий на стороне Мельникова, и демонстративно посопел носом.

— Спа. — Органайзер в упер смотрел на Дракулу, ибо Влад сейчас стал его соперником.

— Нет такого слова.

— Есть. Автодром в Бельгии.

— Я протестую, — лениво проговорил Миротворец, обращаясь к командиру группы.

— Протест отклонен, — рассудил ярый поклонник команды «Макларен» прапорщик Седов. — Есть что сказать?