Михаил Нестеров - Если враг не сдается

Напряженная тишина отзывалась в голове пронзительным звоном. Словно где-то далеко-далеко ударили в рынду, и ее нескончаемый отголосок заполнил собою пролески, холмы, залитые водой лощины. Протяжный звон казался унылым, тоскливым, погребальным и походил на дудук Дивана Гаспаряна, музыку, которую последний раз слушал Миротворец в бревенчатом доме деревенской девчонки. Очень похоже, даже то, что звучала она в режиме повтора. Бесконечного и безрадостного повтора.

Можно прогнать этот траурный фон, под которым оцепенела природа, буквально проглотить его — широко, до щелчка за ушами, открыв рот, но тишина, сменяющая эфемерный окрас лесного пространства, могла оказаться еще тревожнее.

Необходимо расслабиться, иначе скованность незаметно начнет отнимать силы.

Миротворец глубоко вздохнул, задержал воздух в легких и выдохнул — полностью, втянув в себя живот. Еще раз и еще. Закрыл глаза, расслабил мышцы и тут же почувствовал слабость и легкую дрожь в руках.

Ничего не чувствую? Убить, как два пальца?..

Он положил бездыханное тело Греты рядом с трупом Червиченко и с минуту провел в раздумьях. Точнее, с трудом, с превеликим трудом настраивался на них. И уже после он думал о Ротвейлере, который в это время, наверное, «морзил» командованию учебного центра; о том, что они фактически сорвали планы террористов — даже в одиночку Миротворец не даст транспорту приземлиться: пара очередей по кабине «вертушки», и она повернет на обратный курс. Всё так, но в трехстах метрах отсюда были два человека, Седов и Шаров. Их боевики кончат в первую очередь. По словам латышки, Магомедов планировал выйти в эфир в час или два ночи. Батерский отговаривал командира и предлагал возобновить связь со штабом центра лишь под утро. Чья возьмет, вопрос далеко не последний. Скорее всего — Магомедова, на то он и командир, чтобы приказывать. И сразу же после сеанса капитану и прапору перережут горло.

Да, тут не отсидишься. А с другой стороны, как противостоять полутора десяткам настоящих диверсантов? Собственно, они могут убить инструкторов с первым же выстрелом в сторону их лагеря, с первым подозрительным шумом. Выходит, судьба Шарова и Седова предрешена?

Он поднял с земли «винторез» Греты, увидел на нем зарубки и с трудом подавил в себе желание зашвырнуть его в кусты. Так же тяжело он снова включился в работу. «Отморзился» Ротвейлер или нет — вот что сейчас больше всего волновало Игоря Мельникова. Должен, просто обязан передать сообщение.

Обстоятельства привязали старшего сержанта к одному месту. Если прокрутить в ускоренном темпе его предыдущие действия, то получится какая-то бестолковщина: он как сумасшедший метался от березового пенька, походившего на заплесневелую плаху, к треклятому «могильному» холму. «Тусуюсь, как лох с налом», — ругнулся Мельников. Обходить же дозоры и снимать часовых ему казалось мясницким и таким же бестолковым делом. Да и время не позволяло. Вдруг во время его отлучки Магомедов решит выйти на связь с центром? Тогда точно не поможешь ни прапору, ни капитану. Порешат на месте.

А вдруг Ротвейлер не сумел «дозвониться»? Он хорошо знает радиостанцию, но он не радист и не сумеет исправить рядовую поломку.

Так, думал Миротворец, если связь Ротвейлера с центром не состоялась, то нельзя допустить выхода радиостанции в эфир с основной базы. А если состоялась, то необходимо дать возможность Седову доложить о выполнении задания. И только после этого давать знать о себе. И ждать спецов. Пройдет максимум полчаса, и здесь сядет транспорт со спецназовцами. Это единственный приемлемый вариант, не просчитать его в центре просто не могли. Но в этом случае лучше всего носа не показывать, дать террористам спокойно доиграть до конца. Основную часть красующихся под «вертушкой» боевиков положат на месте, остальных перестреляют как зайцев. И погони долгой не предвидится: все террористы к этому моменту сосредоточатся неподалеку от базы. И, конечно, захотят видеть рядом Червиченко и Грету. Вот где главная опасность. Так и так придется оттягивать боевиков на себя. Именно поэтому и привязан к одному месту.

Вариантов не так много, но лучше бы их было больше.

Находясь в ста пятидесяти метрах от базы, Мельников не мог определить, когда выведут на связь Шарова и Седова. Могут вообще не выводить. А время уже половина первого. Пора, подумал сержант, снять с боевиков напряженность. Он вернулся к тому месту, где лежали два трупа.