— Вот на эти счета. — Боциев повернул свой компьютер в сторону хозяина каюты и указал на ряд столбцов, высветившихся в середине экрана.
Шариф, глядя на черно-белую матрицу, нажал одну клавишу, другую...
Где Крекер? А собственно, не все ли равно? Нужно остановить араба и осетина, наплевав на их недоуменные физиономии. Так и так удивлять их, к сроку или нет, уже не важно.
Яков повернул голову. Перед ним стоял Алексей Шумилов. Сколько его не было? Двадцать, тридцать минут? Или час? Моравец давно потерял счет времени.
Трудные переговоры? Наверняка. Но каков результат? Якову очень хотелось, чтобы Саша Большой дал согласие. Жаль, нельзя поговорить с Джеком. Ему труднее всего принять решение, у него семья, ребенок («Наташка второго носит»). Но риск стоил того, чтобы однажды встретить их на одном из островов Карибского бассейна. Встретить богатыми, очень богатыми. Провести на палубу своей яхты и с белоснежного борта ее показать на живописный берег, на утопающую в зелени виллу, на диковинных птиц, перелетающих с дерева на дерево...
Никто бы не отказался от этого, никто. Разве что выносливый, как арабский скакун, сумасшедший, у которого еще остались силы стоять у паперти своей ненормальной родины и коситься на здоровенный экран, из которого льется кровь, гремят взрывы, валит дым горящих лесов, замерзают старики и дети, плачут голодные старухи; слушать комментарии к ним сенаторов, депутатов, прокуроров...
«Ну что, Крекер?» — спросил глазами Моравец.
— Он занял место у лифтов. Как ты и просил. Все.
Слава тебе, господи!
Вот он, момент истины.
За ним навсегда останутся телевизионные глаза своей душевнобольной страны и откроются врата страны грез.
Этот момент растянулся надолго. Али-Шариф успел набрать лишь несколько цифр, а перед глазами Якова Моравеца пронеслись две жизни: та, которую он прожил и оставлял, и та, к которой он стремился и отчетливо видел.
— Алан, — громко и хрипло позвал капитан осетина. — А ну-ка, блин, вали из-за стола! А ты кончай стучать по клавишам, — чуть тише по-английски добавил Яков, глядя в глаза повернувшегося к нему миллионера.
Все повторилось, как в кают-компании ильясовской яхты: один не понял ничего, другой понял все.
— Яков, не делай этого, — еле слышно, с дрожью в голосе попросил осетин.
— Не делать чего?
— Если денег на счетах не окажется...
— Кто это сказал? Крекер, смени-ка его. Он, я вижу, держит нас за дурачков. Переведи на каждый счет по доллару. Куда перевести остальные, ты знаешь.
Моравец шагнул к столу и направил ствол пистолета на Боциева.
— К стене! Руки назад! Ноги на ширину плеч. И только попробуй дернуться!
Дергаться бесполезно, рассудил осетин, выполнив приказ.
— Отвечай, что ты должен был сделать после перевода денег? — спросил капитан и бросил взгляд на Крекера. Алексей, заняв место Боциева, с ходу включился в работу.
— Связаться с Козыриным по спутнику.
— Для чего?
— Для того, чтобы быстро убрать деньги и перевести их на счета фонда.
— Какого фонда? Мне каждое слово надо из тебя вытаскивать?
— Точно не знаю. Кажется, его контролирует Комиссия по благотворительности. Во главе стоит Воеводин. Там у него все схвачено — он начинал с фондов.
— Дальше?
— Все.
— Спроси, почему я тебе не верю?
Диверсант до мозга костей, Яков понял, что одним звонком дело не закончится.
И тут он вспомнил о стюарде, которого вопреки рекомендациям командира группы все же привлекли к делу. И он ничем не помог, он знал слишком мало, чтобы оказать помощь. Или слишком много?..
* * *
Освободившись от опеки, Али Мохаммед спустился в трюмный отсек и прижался спиной к холодной переборке. В его взгляде, устремленном в никуда, отражалась пустота грузовой палубы, но сам взгляд иранца не был пустым. В нем пока еще теплилась осмысленность. Его душа была переполнена переживаниями, голова трещала от воспоминаний. Что порождало в груди нетерпение. Али казалось, что он никогда не дождется звонка. Он часто вынимал спутниковую трубку с массивным адаптером и, проверяя ее работоспособность, нажимал на красную кнопку. Клавиши тут же отзывались желтоватым огнем и гасли — нехотя, словно умирали. Как бабочки поздней осенью, сравнил Али. Они медленно складывают крылья и замирают. Одни до весны, а другие навечно.
Как и он.
Вдруг ему в голову пришло, что здесь, в сыроватом трюме, за толщей металла сигнал со спутника может не пройти. И пульт дистанционного управления может дать сбой.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу