Михаил Нестеров - Демонстрация силы

— Сам спроси у нее, — ответил Кокарев.

Абрамов не заметил, как рядом оказался Завадский. Капитана подмывало резко спросить: «Где ты был?» И добавить: «Прятался?»

— Ну что, — спросил Завадский, — не повезло тебе с группой?

— Знаешь, — признался капитан, — считаю так, когда рядом с ними, вижу их, разговариваю с ними. И совсем наоборот, когда они д-далеко, — непроизвольно заикнулся он. — Тогда мне кажется, что они выполняют мои приказы. Вообще грех жаловаться. Лично я не разочарован. Они исправили несколько ошибок, которые мы с тобой в силу разных причин разглядеть не смогли.

— Главная ошибка в том, что они не ликвидировали Хакима.

— Я так не думаю. Да и ты тоже. В тебе сейчас говорит вся разведывательная система Израиля. Кстати, ты где был, прятался?

— Если тебе угодно — да. Я не такой бесшабашный, как ты.

— Но ты все видел. Уподобился Шимону Эйтану. Он присутствовал на футбольном матче, но никто не знал, на какой трибуне он сидит. Красиво живете!

В компании Евгения Блинкова египтянин чувствовал себя раскованно. Никакого дискомфорта, вызванного воспоминаниями о минувшей ночи. Эта мысль подвигла Камиля игриво подмигнуть дайверу, словно прошедшей ночью они стали любовниками и мысленно, каждый на свой лад, переживали этот момент. «Все-таки он поимел меня, — Камиль на сей раз еще и поиграл бровями, — теперь моя очередь». Он рассмеялся над русским парнем, пытающимся вникнуть в пикантные ужимки собеседника.

— Не обращай внимания, со мной такое бывает.

— Как часто? — спросил Джеб.

— В компании с красивым человеком.

Катер мчался к Хургаде. Ему навстречу вышла «Святая Екатерина». Блинкова встречали на высшем уровне.

Они сидели за столом, сервированным фруктами и коньяком. Камиль откинулся на парусиновом стуле, положив ноги на стол. Пиджак висел на спинке стула, сапфировая рубашка на груди Хакима расстегнута. И такой свободный стиль шел ему.

— Я богаче моего отца, — продолжил свою историю Камиль. — Отец, мир его праху, начинал с нуля. Я имел пристойный по тому времени и понятиям капитал. Он сказал мне: «Хочешь учиться, сын?» Я сказал: «Да, отец». — «Ну так заработай денег на образование!» Он подвел меня к дрифтеру и сказал: «Он твой! Берись за штурвал, выходи в море, бросай сети! Не хочешь ловить рыбу — загружай трюмы товаром и делай людям добро. В первый раз возьми столько, сколько тебе предложат. Во второй раз столько, на сколько ты оценишь свою работу и немного уступишь. А дальше торгуйся, сынок!» Вот таким был мой отец. Как он тебе? И не похож ли он на твоего родича?

— Не думаю.

— Нет, ты думаешь, не прибедняйся. Ты всегда думаешь. Ты умный человек, Джеб. — Камиль, приподняв руки к лицу, имитировал короткий удар. — А я человек добрый. Мне плохо придется, если об этом узнают мои враги. Еще вчера ты был моим врагом. Я видел своего мертвого охранника. Я пожалел его — у него был приличный разрез во все горло. Я бы снова взял его на работу. А потом подумал: «Зачем? Мне больше подойдет тот, кто оставил ему эту отметину». Увидел остальных. Впервые — плавающими. Спросил себя: «Как же так? Ведь двое из них вообще не умели держаться на воде». И снова подумал о тебе. Ты научил плавать даже мертвых. Кто твои учителя, Джеб?

— Их имен я не помню.

— Я спрошу по-другому: где ты проходил военную подготовку?

— В Севастопольской школе водолазов, потом в диверсионном центре.

— Участвовал в боевых операциях?

— В 2003-м в Заливе.

— Противник?

— Американцы.

— Сколько звезд ты бы нарисовал на своем истребителе?

— Восемь.

— Кури, если хочешь, — предложил Камиль. Он повернулся на стуле и вынул из кармана пиджака пачку коричневых египетских сигарок. — У тебя проблемы с одной российской фирмой.

— Моя слава опережает меня?

Камиль рассмеялся:

— Я могу уладить твои дела. Если мы договоримся, уже завтра там появится человек и скажет: «Не гоняйтесь за тем, кто вам не по зубам».

— Я уже уладил свои дела.

— Выпьем, — предложил Хаким, ловко разливая коньяк по бокалам.

Первый тост по настойчивой просьбе Камиля произнес его гость: «За хозяина». И снова Камиль выжидал, подняв бокал.

— За твою семью, Камиль, за твоих домашних.

На лицо хозяина набежала тень. Он вымученно улыбнулся.

— У меня нет семьи. Когда я закончил университет и настала пора подобрать себе подругу жизни, я сказал себе: «Из меня не получится ни хорошего отца, ни хорошего мужа». Я мечтал о женщине, к ногам которой я бы бросил шкуру Большой Медведицы. Но такой на этом свете не было. Когда-то я был счастлив. Но туда, где ты был счастлив, не возвращаются. Давай выпьем за это.