Михаил Нестеров - Демонстрация силы

На корме длинные автоматные очереди сменились короткими и затихли. Через несколько секунд на мостике показался Николай. Он махнул рукой: «Порядок». Дрифтер полностью перешел под контроль диверсантов.

Кок подошел к Блинкову и что-то тихо сказал ему. Камиль не вслушивался, он вглядывался. Его прищур нельзя было назвать ни хищным, ни плотоядным; в нем билась мысль, осмысление. Злость была заглушена язвительностью: «Вы доиграетесь». Считай, уже доигрались. Но сами пока еще не подошли к своей заключительной, прилично отрепетированной сцене.

Как, когда и от кого они получили сведения о расписании судна, его охране и прочих особенностях? Где произошла утечка? Может быть, дал сбой полиграф, оплеванный в «Энциклопедии джихада»? Так или нет, но какая-то гадина просочилась в окружение Хакима натуральной змеей. По ее следу заползли на борт его любимого судна такие же скользкие твари и осквернили его.

Камиль переборол в себе желание плюнуть под ноги подошедшему вплотную Кокареву. Тот красноречивым жестом показал, чего он требует от Камиля. «Он требует, чтобы я подошел к его начальнику», — мысленно переводил хозяин вечеринки, заодно демонстрировал умение быть послушным.

Минуту назад слева от Камиля стоял Искандер Махмуд. Сейчас лесозаготовщик благоразумно ретировался к рубке и затесался среди стражников, стилизованных под телохранителей фараона Нового царства, начавшегося с воцарения Яхмоса I. Занял место в «промзоне», рядом с танцовщицами, от которых, как оказалось, нестерпимо разило потом и еще чем-то более резким, верблюжьим. «Бог мой...» — только и мог выдавить таджик, вынимая из кармана носовой платок и прикрывая им нос. Его фантазии, превратившиеся в реальность, вызвали у Искандера приступ тошноты и головокружение.

Ближе к левому борту стояла особняком толпа чиновников Хургады. Даже в такой ситуации они сумели объединиться. Две дамы все еще держали в руках бокалы с шампанским. Вновь разыгравшийся ветерок бесстыдно забирался под их роскошные вечерние платья. Официант, стоящий с краю, держал поднос с пустыми фужерами. Дрожь в его руках передавалась хрусталю, издающему мелодичный перезвон. Просто удивительно, заметил Джеб, как под огнем и в сутолоке они умудрились не выпустить из рук спиртное.

— Шкипер сказал, что ты главный хрен этого дрифтера, — медленно начал Джеб, внимательно разглядывая Камиля. Он заметил, что еле слышный ропот праздной толпы, в несколько мгновений превратившейся в скорбное сборище, стих. Сейчас каждый ловил слова командира диверсионной группы, вслушивался в его интонации.

— Я первым сказал об этом. Я бы попросил...

— Заткнись! — перебил Камиля Блинков. — Говорить будешь по моей команде. Если даже расслышишь в моем голосе вопрос. Где алмазы? Теперь можешь отвечать.

— Вы доиграетесь, — Камиль решил воспроизвести свои недавние мысли. Заодно кое-что расставить по своим местам. — Ты не знаешь, кто я.

— Как и ты не знаешь, кто я.

После этого замечания Камиль увидел в диверсанте тупую машину. И даже немного пожалел об этом. Ему отчего-то сразу показалось, что этот крепыш — мозг группы. А он обычный исполнитель, пусть даже не лишенный артистизма. Ему сказали — он исполнил.

— Так где алмазы? — Джеб вынул нож.

— Ты говоришь очень громко. Не только мои гости, но и проститутки из моего бара слышат тебя.

— На это я и рассчитываю.

Джеб одну за одной отрезал пуговицы на пиджаке Камиля и легким прикосновением острого клинка перерезал ремень на его брюках.

— Убьешь меня?

— Если ты меня вынудишь, араб, перед смертью будешь петь, как Демис Русос.

— Песню про алмазы? — Камиль продолжал демонстрировать выдержку. — Ты ошибся адресом, мой друг. Арабы живут в Арабских Эмиратах, алмазов же больше всего в Либерии. Мы говорим на разных языках. Я не понимаю, о чем идет речь.

— Пошел на мостик, — уже тише и мягче произнес Джеб. И в его голосе Камиль прочел сомнение. Больше того: в каждом жесте диверсанта сквозила сосредоточенность.

— Кок, нам уже дышат в задницу?

— Через пару минут мы учуем зловонное дыхание, — тут же отозвался Николай. — Ночь сегодня беспокойная, как утро понедельника. Помнишь капитана прежнего судна?

— Которого мы учили плавать с камнем на ногах?

— Да. Он был такой же неугомонный. Только нос у него был другой — вздернутый. — Кок продемонстрировал его форму на себе. — Он был такой курносый, что встречный ветер завывал в его ноздрях и вырывался через уши. Кажется, мы спустили его до четвертого нильского порога.