Михаил Нестеров - Демонстрация силы

Завадский несколько секунд настраивался на ответ.

— В районе гибели «Хьюга» американцы развернули щит из трех кораблей. Провели несколько погружений со спасательного судна.

Хаким видел «Атлас» собственными глазами: яхта египетского миллионера прошла в полумиле от него. То было универсальное судно с американской военно-морской базы. Оно было способно проводить любые аварийно-спасательные работы — буксировку, снятие судов с мели, заделку пробоин, тушение пожаров, откачку воды, снятие людей с тонущих судов и даже спасение экипажей затонувших подлодок. Единственно, чего «Атлас» не мог, так это поднять груз со дна моря. Хотя глубина там порядка ста пятидесяти метров. Для этого нужен не универсальный корабль, а специальное судно. Плюс подробный и обоснованный план по поднятию.

— На американской базе есть такое судно? — спросил Камиль.

— Нет. Ты прав — сейчас американские военные разрабатывают программу по поднятию «Хьюга». В Бур-Сафагу идет специализированная баржа Epic.

— Гражданское судно?

— Да. Оно принадлежит управлению по подъему затонувших судов.

— Когда американцы планируют поднять «Хьюг»?

— Не раньше чем через полтора месяца. Водолазы поднимают мелкие обломки и свозят на базу. Там работает комиссия во главе с адмиралом Маккормиком. Он представляет в Израиле и Иордании военно-морскую разведку США.

— Да, я знаю.

«Я говорил об этом», — существенно поправил собеседника Завадский. Как и о многом другом. В частности, почему руководство «Амана» посвятило в секретную операцию именно его. Он представлял военную разведку Израиля в Москве, контактировал с российскими разведчиками, мог сопоставить разрозненные фразы, дать поэтапные заключения: в курсе ли российская сторона «сепаратных» переговоров США и Израиля в секретной миссии «Хьюга».

— Почему именно этот адмирал возглавил комиссию? — продолжал спрашивать Хаким.

— Все просто: он был ответственным за отправку груза из Эйлата. В Тель-Авиве он оставил своего помощника.

— Значит, у нас есть полтора месяца, — покивал Камиль. — Ограничим срок пятью неделями. Время терпит, но у меня так и нет профессиональной команды. Где бы найти настоящих экспертов по диверсиям? — спросил он, улыбнувшись.

— Откуда мне знать? — пожал плечами Завадский.

— У меня тоже могут возникнуть проблемы. Мои интересы в этой области могут быть дешифрованы спецслужбами, и мне перекроют кислород. Боюсь, поверхностная информация уже просочилась. Ты что-нибудь слышал об этом? Что говорят в коридорах «Амана» и офисах российских разведок?

— Об этом я ничего не слышал. Кстати, — Завадский похлопал себя по карману, — я сменил номер сотового телефона. — Он продиктовал новый. Камиль кивнул: «Да, я запомнил». И спросил:

— Беннет знает об этом?

— Нет.

— Я сам свяжусь с ним и продиктую твой новый номер. Беннет остается с тобой на связи.

— Мне он не нравится.

— Мне ты тоже не очень-то симпатичен, а куда деваться? — резковато перебил Камиль. — Докладывай ему обо всем, что касается этого дела. — Египтянин вынул из кармана пачку долларов и незаметно передал Завадскому. — На лечение твоей тетки. Не очень-то ты ее любишь.

Завадский счел за благо не отвечать. Он положил деньги во внутренний карман пиджака.

Наступила пауза. Хаким прошел к следующей картине. Завадский остался на месте. Он краем глаза наблюдал за египтянином, клял и его, и себя. Информация о секретном грузе вылилась в трагедию. Завадский не мог предположить, что Камиль так быстро сориентируется и отреагирует. За неделю он успел подготовить брандер и спланировал операцию по уничтожению, вернее, затоплению американского буксира.

Что еще он запланировал? Узнать бы это. Хотя желания предотвратить очередную драму у Завадского не было. Он, конечно, мог сбросить инкогнито секретные данные в родной «Аман», но поплатившись за это своей головой.

Хургада, Египет

Пьер Фини, имеющий итальянские корни, перебрался с семьей на родину — в Тулон аккурат на свой 45-летний юбилей и устроился на работу в научно-исследовательскую группу, занимающуюся изучением и решением проблем человека под водой; эта работа ему быстро надоела. Сейчас бывшему морскому пехотинцу сорок девять. Он невысокого роста, приземист, с широкими седыми бровями. Ищет сезонную работу.

Одетый в пеструю рубашку с короткими рукавами и синие потертые джинсы, Пьер стоял перед Камилем Хакимом и отвечал на его вопросы.