Михаил Нестеров - Демонстрация силы

И четверка бойцов стащила лодку в воду. Джеб догнал товарищей и занял место рулевого последним. Он чуть приподнял мотор, освобождая защелку, и опустил его в воду. Резко дернул шнур стартера, дал газ на холостых, потом на передаче. И с этого момента уже не оглядывался. Он смотрел на незнакомых спецназовцев и видел в них бойцов из своего подразделения. Они полулежали на овалах бортов, крепко вцепившись в наружные и внутренние леера. И было видно, что такая работа им привычна.

Кокарев своим последним маневром подарил команде несколько драгоценных секунд или даже минут. Американцы словно споткнулись о слепящую их машину. Они развернулись в походный строй и расстреляли джип из всех пулеметов. Только после этого решили подойти ближе и окружили ее.

...Старший группы подошел к берегу и увидел многочисленные следы ног и волочения, судя по ребристым полоскам — надувной лодки. И не одной, а целых трех. Он посмотрел вдаль и прислушался. Но шум прибоя заглушил те звуки, которые он рассчитывал услышать или не хотел слышать вовсе. Диверсионная группа, за которой он охотился двое суток и надеялся взять ее обессиленной и обезвоженной в горячих песках, благополучно ушла морем.

— Здорово, кривые огурцы! Горизонт чист, будто сами чистили. — И снова капитану 2-го ранга Первухину было не до улыбок. Не потому, что он был одет в рабочее платье и не хватало нарукавной повязки, чтобы его приняли за вахтенного. «Диверсионный балласт», от которого он временами хотел избавиться, удвоился, пришлось выделить место в «гостевом» отсеке. Операция прошла успешно, равно как и хамский маневр субмарины, покинувшей Залив на высокой скорости. Настроение отважного капитана измерялось по иной шкале, называемой треволнением. Это ее остатки отпечатались на лице Смайлика и не хотели его покидать.

Он принес в отсек плетеную бутыль краснодарского вина из собственных запасов. Закрыв за собой дверь, по-простому предложил командирам спецназа:

— Олег, Петро, давайте выпьем.

Он ожидал чего угодно, только не широченной улыбки и громоподобного смеха старлея Ваганова:

— За первого подводника России Садко?

— Да, — моментально отреагировал Первухин. — За бабника Садко.

Он как-то внезапно поменялся в лице. Держа стакан, наполненный вином, он тихо произнес:

Работает мотор

И автонавигатор.

Ведет сплошной обзор

Сверхчуткий пеленгатор.

Глухая тишина.

Идет подводный поиск.

"Я — Лодка! Я должна

Разведать вражий поиск!.."

Все станет — трын-трава!

И сладкой будет водка!

Ты только — БУДЬ ЖИВА,

Разлучница-подлодка! [7]

Первухин осушил стакан одним залпом. Обошел каждого и крепко пожал руку.

— Мировой мужик, — тихо заметил Кок. Он сидел в компании морпехов — Чижова, Музаева и Клюева. — Давайте, братва, выпьем за встречу. За эту и за следующую — на гражданке. Соберемся у меня на даче...

— Есть идея, — сказал Тимур, — смотаться на Красное море. Я был пару раз в Хургаде. Классные места, понырять можно с аквалангом.

— Заметано. Джеб, а ты чего молчишь?

Блинков вздохнул. Его снова с неодолимой силой потянуло домой.

...Евгений Блинков не менял кожу, о чем думал раньше, и не менял переплета Красной книги. Просто угодил в другой, следующий том этого печального и в то же время торжественного издания...

— Можешь отказаться, — говорил Абрамов, не замечая перемен во взгляде собеседника, — если тебе в кайф бегать от спецслужб и мафии. Ей-богу, мне не хочется касаться этой темы. Я ничего не даю тебе в плане будущего и даже интересной работы. Предлагаю пожить другой жизнью. Обещаю, что она будет трудной. Ты далеко не мальчик. В противном случае наш разговор давно бы закончился: "Либо даешь согласие, либо просовываешь руки в «браслеты». Меня такая постановка вопроса не устраивает. Еще мне хочется, чтобы ты соприкоснулся с другой сферой разведки, побыл рядом со мной, увидел возможности разведсообщества. Да, тут и шкурный интерес, но я поверил не в вас, а в ваши способности, что не одно и то же.

Не думай, что я подставляю тебя, — продолжил Александр Абрамов после короткой паузы, — что ухватил чужими руками горячий каштан. Во-первых, ты сам подставился. Во-вторых, я напомню тебе твои же слова о куче драгоценных камней.

— Я не забыл.

— Вот и мой ответ таков. Приблизительно так я ответил и начальнику военной разведки Израиля. И он согласился со мной. Начальник разведки флота Школьник, который поставил свою подпись под указом о создании агентурно-боевой единицы, ничего не сказал. Когда подмахивал документ, думал: «Пускай этот Абрамов делает все, что хочет». Так что все это дело на доверии завязано. Его люди решали, а не какие-то там страшно высокие чины. Что, конечно, внушает оптимизм. И разве нужно еще что-то говорить на эту тему?..