Михаил Нестеров - Демонстрация силы

— Что за гости будут на «Кассандре», он не уточнял?

— Нет. Якобы он должен толкнуть речь, и все. Если на борту возникнет что-нибудь серьезное, постараемся решить проблему.

— Рассчитывать вам надо на себя, больше не на кого. Мне нужно поставить в известность штаб. Собирай команду, Женя, и... Что вы там делаете обычно? Вспоминаете, забываете, просто молчите, да? Повторяете это журчащее освежающим ручейком слово — «Абрамов»?

— Ты злопамятный, капитан.

Хургада

Хаким проворно взбежал по трапу и ступил на борт «Кассандры», отшвартованной в порту Хургады. Рядом с ней покачивались на волнах несколько яхт: крейсерский катамаран с кормовой каютой; «Конрад» с приличной мореходностью и парусным вооружением типа иол; «Альтаир», вооруженный бермудским шлюпом с деревянным рангоутом и топовым стакселем. Почти на каждой яхте шли какие-то работы.

— Отпусти команду на берег, — приказал Камиль шкиперу.

Вслед за Хакимом на «Кассандру» поднялся высокий человек лет тридцати пяти. Не менее ловко, что говорило о его принадлежности к флоту. Его звали Амином. Он был офицером запаса ВМС Египта по специальности оператор электронно-вычислительной техники. Его работа на боевом корабле заключалась в обеспечении работы ЭВТ, трансляции обработанных результатов и прочее. Он назубок изучил требования по обеспечению безопасности информации и режима секретности. Его режим работы — вынужденный. Как и сейчас. Профессиональная деятельность — исполнительская. Что касалось каждого, кто работал на Хакима. Деловые контакты — непосредственные. Что также нашло подтверждение.

Амин был готов к предстоящей работе. Все необходимое было в черной сумке за его плечами и небольшом «дипломате», который он держал в руке.

— Осмотрись, Амин, — бросил Камиль. — Судно в твоем распоряжении. Возникнут вопросы, немедленно обращайся ко мне.

Хаким прошел в свою каюту в носовой надстройке.

Оператор осматривался недолго. Он отыскал взглядом один из двух громкоговорителей — с широким раструбом, крепящимся с правой стороны мостика. Он дождался, когда последний матрос покинул судно, и поднялся в рубку. По-хозяйски поднял боковое окно и приступил к демонтажу громкоговорителя: попросту выпотрошил его. Открыв сумку, извлек небольшое устройство — глушитель направленных искажений, подавляющий стабильность несущих частот на передаче в довольно большом диапазоне. В том числе и сотовой связи. Он был с автономным питанием. Его батареек хватало на десять-двенадцать часов непрерывной работы.

Просверлив в корпусе отверстие, Амин вывел через него кнопку выключателя. Тут же нажал на нее и вынул свою сотовую трубку. Набрал номер: связи не было. Включил радиостанцию и услышал легкое потрескивание. Отметил на трубке время: с работой он справился за сорок минут.

Оператор сложил инструменты в сумку, выключил модулятор и закрыл окно. Осталось доложить хозяину.

В этот день Камиль сопровождал каждого, кто обеспечивал «материальную часть» предстоящей операции.

Ему было важно качество, присутствие босса обязывало подчиненных работать с полной отдачей. Сегодня он отступил от правил и каждого спрашивал: «Ты уверен?»

— Да, — ответил Амин на вопрос хозяина.

— Если с этого судна в эфир уйдет хоть слово, лишишься головы.

Эти сорок минут с небольшим Камиль провел в непрерывных размышлениях. Но над ним не было никого, кто бы мог спросить его: «Ты уверен?»

Завтра на борт «Кассандры» поднимутся пятьдесят американских отпрысков.

«... недавно погибли сотни детей...»

«А женщина, которую я любил, так и не испытала счастья стать матерью».

Камиль не мог прервать этот вечный спор, потому что спорил сам с собой. Он понимал, что главный его соперник — он сам. Но был еще и враг...

Трудная, сложная ситуация.

Не хватало человека, который бы выслушал его и хоть что-то ответил, хоть что-то возразил. Прислушался бы к нему Камиль? Так вопрос не стоял. Он был немного другим и гулко отдавался в пустоте, образованной пятнадцатью годами полной изоляции. Он действительно так близко не подпускал ни одного человека. Этим человеком стал российский парень. Камиль поверил ему; вера ворвалась в него на одном дыхании. Почему? Может, время пришло.

Да, время пришло. Его уже не отсрочишь.

Камиль понимал и злился на себя от одной только мысли. Что долгие годы тянул время, оттягивал подходящие для мщения моменты, которые и вытянулись в этот небывалый срок. Время лопнуло, когда, по его мнению, он был предан Блинковым, что стало и его точкой отрыва тоже. Были и другие объяснения, но их Камиль не хотел принимать.