Михаил Нестеров - Группа особого назначения

Он посмотрел на часы: через полчаса Ещеркин встретится с Вахой; короткий разговор — и они разойдутся.

И снова тень «беркута», даже не человека. Неприятный облик Ещеркина — он тоже не человек, но ведет разговор о выкупе.

Нет, здесь провал, отчетливо представил себе Марковцев. Провал.

Обидно уходить совсем без денег, но стоит только подождать три дня, и деньги у него будут, их привезут люди Вахи Бараева.

Марк схватил сотовый телефон, связываясь с Вадимом.

— Передай нашему другу, — сказал он, — чтобы его люди привезли с собой рассаду. Постарайся убедить его в этом.

Вахе не понравилось предложение партнера, нарушавшего уже сложившиеся правила: деньги после выкупа заложника — однако он пообещал Ещеркину, что в этот раз деньги они получат, как только передадут мальчика из рук в руки.

Уже во второй раз Санькино ухо уловило глуховатый перезвон колоколов. Вначале его посетила совершенно фантастическая догадка; когда бронзовый звук просочился сквозь толстые стены полуподвального помещения, он вдруг подумал, что это бьют склянки на корабле. А он сидит в трюме! Но выходит, что бородатый главарь — капитан корабля.

Очень интересная мысль: пиратский корабль, пленник, как и полагается — в трюме крысы; а если хорошенько исследовать трюм, можно натолкнуться на бочки с золотом.

Мальчик вздохнул. Жаль, конечно, что он не на боевом корабле, он всегда мечтал стать военным. Просыпаться от команды «подъем», бежать на зарядку, чистить сапоги, подшивать с вечера белоснежный подворотничок, шумно завтракать в солдатской столовой. Но, видно, не судьба. В своей жизни он не так много общался с военными, но только один из них оказался никудышным человеком. Зла на командира войсковой части Санька не держал, но при воспоминании о нем на глаза наворачивались слезы обиды.

«... никому не нужен».

И снова судьба столкнула его с бывшим военным, сильным и добрым человеком. И снова мальчику не повезло. Только Коля ни в чем не виноват. Но, сидя в темном подвале, ему хотелось закричать — громко, чтобы услышали все военные: «Не жалейте меня! Ваша жалость приносит мне одни несчастья». Однако он стыдился своей слабости: что подумает о нем Николай, если узнает? У него вон какие друзья, сам он боевой офицер. И он не бросит Саньку, обязательно найдет. Уже ищет. Сфотографировали какого-то мальчишку, одели в похожую куртку, показали по телику. И даже знак «черных беркутов» прицепили ему на грудь. Колин знак, точно. А может, кого-то из его друзей. Приехали они в город помогать своему товарищу. Плохо только, что о Саньке они имеют представление по чужой фотографии.

Мальчику не понравилась «собственная» поза на снимке: рука у подбородка, голова чуть набок, одна нога полусогнута. Жеманничает, одним словом, как та девочка с круглым именем — Оля.

И Санька вдруг испугался: а что, если Коля не нашел похожего на него мальчика и сфотографировал девочку? Вот позор!.. «Ну точно, девчонка, — краснея, уверился он. — В хлеборезке не работать, хлеб с повидлом не рубать, — девчонка».

Мальчик немного отвлекся от дум о еде. Сколько себя помнил, он всегда думал о пище. Даже глядя на школьников, которые по утрам торопились на занятия, думал, что у каждого в сумке лежит обед: бутерброды с колбасой, у кого-то с домашней котлетой, — разрежешь холодную котлету вдоль, положишь половинки на хлеб и...

Пиратский корабль в воображении Саньки растаял, когда колокола зазвонили часто, тревожно, как на... похоронах? Да где же он находится в самом-то деле! Может, и правда, на кладбище? Рядом с крестами — часовня. По ночам к ней слетается нечисть, ищет, чем бы поживиться. Но в таком случае кто же главарь? Не звонарь же он, честное слово! Может, главный черт?

Похож — угрюмый, бородатый, взгляд недобрый. А те двое, что убили Витьку, — нечисть.

Саньке стало жутко и боязно одновременно. Страшно. Темнота подвала пугала; и крысы словно перепугались, не слышно частого, еле уловимого топота маленьких когтистых лап. Из-под двери потянуло сыростью, затхлый воздух пробирал до костей. Самое время помолиться, но Санька не знает ни одной молитвы. И почему до этого он не попытал счастья возле церкви? Хотя одну молитву знал бы. Но там все места забронированы, нищие погонят в шею.

— Отче наш, — совершенно неожиданно для самого себя прошептал Санька. — Иже... Еси... Нет, на небеси, что ли... Иже еси на небеси, хлеб какой-то, упаси сродников-благодетелей, всех убиенных... Аминь! Или Омон.