Михаил Нестеров - Группа особого назначения

— Коля, как ты думаешь, — спросил следователь, — мне что-нибудь угрожает?

Кавлис оторвался от полуобгоревшего фотоальбома Окладниковой и удивленно посмотрел на брата.

— В каком смысле?

— Ты был когда-нибудь телохранителем?

— Нет.

— Я так и понял. У тебя это получается непрофессионально. Я видел, как работают профессиональные телохранители. Один раз возле банка остановился громадный лимузин. Спереди и сзади него взвизгнули тормозами джипы с мигалками. Из них вывалились... — следователь тщетно подыскивал определение. — Даже и не знаю, как их назвать. Одним словом, вывалились. Мне-то ничего не угрожало, но, честное слово, стало не по себе, когда они провожали своего босса в банк. А он словно и не замечал их, спокойно думая о своем, даже как-то рассеянно шагая к дверям банка. Понимаешь, о чем я хочу сказать?

— Понимаю, — отозвался Кавлис. И пояснил: — Это все видимость. Тебя они напугали, клиентам банка стало нехорошо. Но снайперу на крыше эта суета до лампочки.

— Да, здорово ты понял, — вздохнул Аксенов. — Я просто удивляюсь твоей сообразительности. Ты закончил разглядывать альбом?

— А что?

— Дай его мне, — потребовал следователь. Изображая нетерпение, он пощелкал пальцами.

— Одну минутку. Я нашел одну интересную фотографию.

— Знаешь, Коля, мне лавры триумфатора ни к чему, и ты всю свою жизнь от них отказывался. Но, честное слово, я бы первым хотел обратить внимание на одну интересную фотографию. Дай сюда альбом.

Кавлис вынул из него один снимок и передал альбом брату.

Аксенов даже не взглянул в него. Он сердито стал рыться в бумагах дела.

— Очень четкий снимок, — через какое-то время сообщил Николай. — На удостоверении Виктора отчетливо просматриваются три золотистые буквы. Ниже — то ли «Щит», тол и... Не разберу.

У Аксенова не получилось выйти из-за стола спокойно: опрокинув стул, он мгновенно оказался за спиной брата.

В тот день было очень жарко. Июль. Бетонные коробки домов раскалились до предела. Редкий случай, но корейский кондиционер в квартире Елены вышел из строя. Животворный микроклимат в ее комнате, который благоприятно влиял на организм, сменился духотой. Пришлось открыть балконную дверь. Квартира тотчас наполнилась уличными звуками, снизу донесся запах пыли и выхлопных газов. Такие запахи особенно остро ощущаются человеком в период болезни, ранней весной, когда организм подвержен авитаминозу. Человек с глубокого похмелья порой не различает других запахов, вся атмосфера кажется ему зараженной.

Они обедали вдвоем. Виктор снял легкую рубашку с коротким рукавом, повесив ее на спинку стула. На пол упала пачка сигарет и удостоверение. Он поднял их и положил на стол.

Он был крепким парнем. При малейшем движении под кожей перекатывались мускулы.

У Елены сложилось впечатление, что сейчас Виктор должен ступить на подиум, где, как лучшему атлету, ему вручат кубок.

— Не двигайся! — предупредила она.

Взгляд девушки метнулся к серванту с хрусталем. Она сняла со стеклянной полки высокую цветочницу, действительно походившую на кубок, и вручила Виктору.

— Улыбочка! — Она смотрела на него в видоискатель камеры «Кодак». — Ну, Витя!

Толкушкин дурашливо наморщил нос.

— Так?

— Нет. Просто скажи букву "ы".

— Ы.

— Витя! Я не успела. Затяни.

Толкушкин, забавляясь, затянул:

— "Ой, мороз-мороз".

Девушка бессильно засмеялась. Топнув ногой, наигранно закапризничала. Наконец парень удовлетворил ее просьбу, и она сделала хороший снимок. В кадр попала пачка сигарет; поверх нее — удостоверение.

Жаль, что Виктору только изредка удавалось остаться у девушки на ночь. Она понимала его — работа, отряд спецназначения. И он запретил ей кому бы то ни было называть его фамилию. Такая полулегальная жизнь ее не устраивала, они словно прятались от всех, занимались любовью, опасаясь, что за ними наблюдают.

И все это закончилось в один момент, когда однажды она не увидела на лице любимого человека привычной улыбки, глаза его смотрели настороженно.

— Сядь, Лена. Сегодня я просто обязан рассказать тебе, кто я на самом деле.

Поначалу девушка растерялась, но постепенно ее растерянность перешла в испуг.

Виктор положил перед ней удостоверение, которое она не раз держала в руках, смеясь над фотографией, где Виктор был запечатлен, как она выразилась, «в скверном расположении духа». Такое же дурное настроение полностью овладело и ей. Еще ничего не понимая, но ожидая объяснений, она тронула пальцем золотистый оттиск трех букв: ГРУ. Даже непосвященный мгновенно разберется с этой аббревиатурой. Но то была не аббревиатура. Эти буквы имели продолжение и сплетались в довольно простое, но рокочуще звучащее слово...