Михаил Нестеров - Черный беркут

Алексей в одиночку выпил бутылку водки, глотая вместо закуски горький дым сигарет, и слушал Николая. Потом заставил повторить еще раз.

Кавлис остался у него на ночь. Среди ночи Алексей разбудил его, включил свет и присел на кровать. В руках лист бумаги, на нем нарисована какая-то схема, стрелки, кружочки, крестики, цифры.

— Смотри, Коля. — Алексей положил перед майором бумагу. — Я все по секундам рассчитал, и выходит, что Стас все-таки мог спасти Аню. Он стоял спиной по ходу движения, так, да? Справа от него окно с разбитым стеклом. Ну зачем ему надо было выходить в дверь, когда там выстроилась целая очередь! Он мог бы вытащить ее через окно: что ему стоило хорошим ударом выбить узбека, который застрял в окне. В крайнем случае разбить стекло со своей стороны.

Кавлис даже не взглянул на схему.

— Леша, он не только Анну спасал. Он спиной остальных выталкивал. И погибли только два человека — Стас и Аня. А могло быть больше.

— Да, ты прав... Прав... — Алексей выругался — длинно, бессвязно, отчаянно.

— Леш, ты так и не ответил мне: ты идешь с нами?

— Я?! — Ремез склонился над майором. — Я с вами?! — И покачал головой. — Нет, Коля. Нет. Это вы идете со мной. Сдергивай на время свои майорские погоны...

Алексей нервно зашагал по комнате. Половицы под его тяжелыми шагами застонали. На что-то решившись, он остановился возле майора.

— Вот что, Коля, сейчас мне нужно встретиться с одним нехорошим человеком. То, что вы задумали: достать оружие на месте — отпадает. Во-первых, таджики, которые два года назад помогали нам, завтра могут вообще не узнать нас. Во-вторых, у них самих туговато с оружием. Ну дадут они нам десяток автоматов с гнутыми стволами, и что дальше? Нет, Коля, нам необходимо хорошее оружие. И покупать его будешь ты. Что и как — это после моей встречи с одним типом и серьезного разговора с тобой. Теперь я просто обязан сказать тебе, чем я занимаюсь последнее время. Если не все, то хотя бы часть. Не обижайся, Николай, но ты с самого начала шел на авантюру — без денег, без оружия. На одной воле и смелости Безари не возьмешь. Эх! — Алексей сжал кулаки. — Я еще тогда говорил, что нельзя оставлять Безари живым.

— Он тогда далеко ушел. А у нас был приказ уходить, ты же знаешь.

Ремез сверкнул на Николая глазами:

— Ушли?! Ушли, я тебя спрашиваю?! Я бы достал его, клянусь! В одиночку. За сутки бы достал...

Таджикистан, район Нижнего Пянджа

«Тогда посмотри в сад, и, может, ты увидишь, что в степи, как раз напротив сада, находится сейчас Назир. Он солдат, служит в эмирском войске, он не допустит, чтобы похищали его родственников или даже батраков».

Безари проснулся среди ночи и беспокойно огляделся. Он спал в балахане [6], ночной ветер приятно освежал обнаженное тело, спалось безмятежно, сладко. Отчего же он проснулся? А-а... Во сне он услышал слова Кори-Исмата. Нелепая старая история, притча. Почему же тогда она так взволновала его?

Безари снова нахмурился. Он сел и пальцами стал разминать ноги. Шишки на суставах больших пальцев сильно болели, в тягость была самая свободная обувь.

«...он не допустит, чтобы похищали его родственников...»

Однако он уже допустил. И сам сидит сейчас в ящике. Очень неудобном ящике, где поменять положение тела невозможно. Затекают все мышцы, ноют так, что нет сил жить, и приходят мысли сдержать дыхание и умереть, иначе поквитаться с жизнью нет никакой возможности. Правда, во время солнцепека, когда ящик ставят посреди двора, есть возможность умереть. Потому что неизвестно, что хуже — жариться без глотка воды на солнце или страдать от пронизывающей, ноющей боли, от неудобного положения тела. Пожалуй, и то и то хорошо.

Иногда во время таких пыток приходит смирение, боль сама собой притупляется, и тогда нужно дать пленнику возможность ожить, снова почувствовать влагу во рту, позволить распрямиться изнемогающей спине. Как только прозвучит вздох облегчения, снова согнуть его и калить на солнце. Потом небольшой отдых... облегченный вздох... и снова в дугу... И так до бесконечности, пока вместо стонов изо рта не станет вырываться собачий лай, вой. Вот тогда собаке собачья смерть!

Вообще Безари знал бесчисленное количество пыток. С момента появления магнитофона на Востоке прижилась пытка, названная «фалангой», когда жертву подвешивают за ноги и бьют по ступням. Безумные крики записывают на пленку и дают прослушать родственнику. И надо видеть, как тот мучается, слыша душераздирающие мученические крики родного человека. Нередко бывает, что такой слушатель кончает жизнь самоубийством. В Ираке во дворце Каср аль Нихайя в бассейн с соляной кислотой погружают вначале руки и ноги жертвы, затем опускают ее туда целиком.