Михаил Серегин - Когда стреляет мишень

Последним осознанным усилием он выхватил из ядовитой кутерьмы мощное плечо Фокина и поволок его к выходу из номера, но в проеме выросла чья-то рослая фигура, и голос, смутно знакомый, но все равно пугающий и чужой, выговорил:

— Ты хотел меня видеть, Свиридов?

Влад попытался тогда поднять глаза на самого могучего и неуязвимого врага, который когда-либо у него был, но словно провалился в давящую липкую тьму...

Самолет прилетел в Москву рано утром. Посадка была затруднена, потому что по взлетным полосам полз густой туман, сквозь который с трудом пробивались огни аэродрома. Так что самолету пришлось сделать несколько кругов над Шереметьево, прежде чем он пошел на посадку.

— Прибыли, — сказала вторая стюардесса и с ослепительной улыбкой посмотрела на задремавшего мужчину лет около тридцати, очень красивого, с довольно длинными светлыми волосами и, кажется, похожего на какую-то голливудскую знаменитость. — Москва! Снаружи мороз, а вы, гражданин, в легком пиджаке. Смотрите не простудитесь, это же вам не Мельбурн.

У нас сегодня по календарю первое декабря.

Первый день зимы.

Свиридов приоткрыл сонные глаза и проговорил:

— Благодарю.

...Да, это в самом деле был не Мельбурн. По аэродрому шнырял неприятный, рваный холодный ветер, то и дело меняющий направление, гонял по полосам крупные хлопья снега, тормошил и завивал их в прихотливые спирали. Лез под одежду, шарил по телу и выдувал последнее полусонное тепло.

Свиридов надел плотный черный плащ и нашел, что он не здорово защищает от холода.

Даже под прикрытием массивного корпуса авиалайнера на самых верхних ступеньках выходного трапа.

Таможенный досмотр. Скучные формальности. Проверка и оформление документов.

...Его ждали. Невысокий плотный человек в темной драповой куртке окинул его быстрым цепким взглядом и сказал:

— Все благополучно? Поедемте, я подкину вас до гостиницы.

Свиридов молча кивнул: значит, так надо.

Так легко чувствовать себя человеком, которому уже нечего терять.

— Никуда не выходите, пока вам не позвонят и не уведомят, что делать дальше, — сказал таксист. — Снимите номер на сутки.

...В дальнейшем он планировал купить более подходящую для зимнего сезона одежду и снять скромную квартиру. Впрочем, все это продекларировал ему тот же таксист — вероятно, сотрудник спецслужб.

Ну что ж, значит, так надо. Тем более что тот, кем он, Свиридов, был сейчас — Алексей Каледин, человек без имени и лица, без прошлого и, весьма возможно, без будущего, — этот человек был совершенно чужим в огромном холодном городе.

Каледин...

Кажется, так звали какого-то белогвардейского генерала, убитого на Дону.

В гостиничном номере он включил телевизор.

По какому-то телеканалу демонстрировали одну из последних разработок спецов МВД — противовзрывное устройство «Фонтан», похожее скорее на прикроватный пуфик, чем на продукт передовых технологий. Его создали на волне антитеррористической кампании в Петербурге и теперь собирались внедрять по всей России.

«Фонтан» почти полностью блокировал эффект от взрыва шестисот-семисот граммов гексогена. Показали в деле: на взрывное устройство на полу одноэтажного кирпичного здания надели купол «Фонтана» и привели взрыватель в действие. Легкое облачко пыли, небольшое сотрясение — и все.

Эквивалентный заряд взрывчатого вещества, не изолированный от внешнего мира «Фонтаном», в повторном эксперименте разрушил строение до основания.

Влад покачал головой: конечно, устройство сильно облегчит жизнь саперам ФСБ и МВД, но против килограммов взрывчатки — килограммов, от детонации которых взлетели на воздух два московских дома, — использовать любые «Фонтаны»...

Свиридов открыл записную книжку, которая в числе прочего находилась в черном чемоданчике, переданном ему Книгиным, и просмотрел несколько номеров и адресов, написанных четким рубленым почерком Игоря Анатольевича.

— Что же он имел в виду? — пробормотал Свиридов. — Что же он имел в виду, когда говорил, что мне нельзя делать рентгеновский снимок? Ну.., не выезжать за пределы Московской области — это еще понятно, но при чем здесь рентгеновские лучи?

После многочасового перелета он чувствовал себя утомленным, потому решил вздремнуть. Хотя обычно легко переносил авиарейсы.

...Проснулся он от телефонного звонка.

Свиридов привык к мягкому стрекотанию аппаратов последнего поколения, а тут, в номере, стоял телефонный монстр еще советского времени, и потому его оголтелый пронзительный звон показался просто трубами Страшного суда.