Сергей Зверев - Хоть весь мир против нас

— Есть возможность подвести к этому помощнику нашего агента Эфу, он большой специалист по втиранию в доверие. Все контакты Хомяка высветит не хуже чем рентгеном.

— Специалист, говоришь? Это хорошо. Давай план мероприятия, я завизирую.

— План готов. — «Топтун» достал еще несколько листов компьютерного текста. — Товарищ генерал, а что с «Забиякой»? Юсупова будем предупреждать?

— Зачем предупреждать? Группа подполковника направлена в Севастополь с заданием противодействия шпионскому проникновению. Сергей Евгеньевич опытный контрразведчик, и его не стоит подгонять.

Закончив изучать план по подводке агента Эфы, генерал красным цветом размашисто вывел разрешающую резолюцию.

— Командир на мостике, — звенящим голосом доложил вахтенный. Все находящиеся на мостике офицеры вытянулись по стойке смирно. А старший помощник Ртищев, развернувшись на одном каблуке, вскинул правую ладонь к виску.

— Товарищ капитан второго ранга, за время вашего отсутствия никаких происшествий не произошло, докладывает старший помощник командира корабля…

— Вольно. — Тутов прервал доклад.

— Вольно, — эхом отозвался Ртищев, и на мостике будто ослабили невидимую струну, офицеры вернулись к привычным занятиям.

«Забияка» шел уже третьи сутки, далеко за кормой остались проливы Босфор и Дарданеллы, Эгейское море и остров Крит. Впереди раскинулись Средиземное море и загадочные земли побережья Северной Африки.

Командир «Забияки» занял капитанское кресло, положив на подлокотники обе руки, его взгляд непроизвольно остановился на бирюзовой бесконечности моря. Этот пейзаж Игорь Петрович любил с детства, наверное, поэтому и выбрал профессию моряка, впрочем, не только из-за любви к морским картинам. Позже он хотел стать гардемарином. Это слово в сознании подростка отдавало соленой романтикой кругосветных путешествий и отзывалось в ушах юноши артиллерийской канонадой, звоном абордажной стали и визгом картечи. В своих мечтах паренек видел себя то отчаянным рубакой-корсаром, то славным флотоводцем, уничтожающим басурманские галеры.

За время учебы в военно-морском училище романтики поубавилось, и на ее место пришел сухой прагматизм. Мечтания и грезы поблекли, как вечерние сумерки, а восприятие текущей жизни разделилось на две категории — выгодно и не выгодно. Теперь поговорка «Плох тот моряк, который не мечтает стать адмиралом» приобрела совсем другой смысл. Даже самый лучший был неспособен дослужиться до старшего офицера, не то что примерить адмиральские погоны. Малейшее недовольство вышестоящего начальства — и все, ты летишь «белым лебедем» на все четыре стороны.

Игорь все выдержал — и тяготы службы в суровых северных широтах, и пресмыкательство перед командирами, закрывал глаза на бездарность одних и казнокрадство других. Но своего все же добился. И вот он, капитан второго ранга Тутов, командует одним из новейших боевых кораблей российского флота. Но даже сейчас, добившись всего, он не забывал: один промах — и ты «белый лебедь»…

— Ну, как все в целом? — глядя вдаль, спросил Тутов у старшего помощника.

— Я же доложил, — проворчал Ртищев. Он был на пять лет старше и метил в командиры корвета, но судьба распорядилась по-своему. Обида на такую несправедливость нет-нет да и колола самолюбие капитана второго ранга, а свои эмоции он скрывать не умел.

— Это общий доклад, а меня интересуют частности.

— Например?

— Например, как водолазы?

— Что им делать во время похода? Сидят в своем отсеке безвылазно, никого не впускают, только вестовых присылают на камбуз.

— Специалисты по ракетному вооружению?

— Эти у себя, работают с бумагами. До стрельб им тоже нет других занятий.

— Хорошо, — кивнул капитан второго ранга. Эти два подразделения, по сути, ему не подчинялись, но в случае чрезвычайной ситуации ему отвечать первому.

— Горизонт чист, — неожиданно произнес штурман Борин. — Я помню, у нас в училище вел судовождение капраз Вакулин, кадеты его прозвали Вакулой еще за моей памятью. Бравый такой дядька, истинный мореход. Так он рассказывал, как в советские времена не успеет наш корабль выйти в Средиземное море, как его тут же облепливают натовские вертушки, как слепни быка, а выше то и дело ПВО засекали «Орионы» или «Хокай». Зато сейчас до нас никому нет дела. Полощем гюйсы как какая-то яхта Абрамовича.

— Раньше здесь на постоянном дежурстве курсировала пятая оперативная эскадра Советского Союза, которая американскому флоту была как заноза в… — вставил боцман, стоящий рядом с рулевым. — А теперь мы здесь появляемся в одиночку, как сейчас, или мелким оптом вроде авианесущего «Адмирала Кузнецова», и то ненадолго, мимоходом.