Сергей Самаров - Схрон под лавиной

— Как можно привлечь внимание? Только звонком. Да, звонком… Я попробую.

— Действуй. Срочно. Бандиты уже в пути. Им сколько до тебя идти?

— По моим прикидкам, около трех километров.

— Отступление они начали пять минут назад. Спеши. Не забудь позвонить сюда, номер зарегистрировать. И пойми, от твоего успеха зависит очень большая и крупная операция. Это вопрос государственного, можно сказать, масштаба. Боевые испытания оружия, поступающего на вооружение…

— Понял, товарищ генерал. Работаю…

Трубка убитого старшим сержантом Чухонцевым бандита Джамбека Абалиева лежала в кармане старшего лейтенанта. Он вытащил ее, проверил. Связь в этом ущелье работала. Старлей Шах набрал сначала свой номер, чтобы зарегистрировать его на своей трубке. И, как только в нагрудном кармане заработал «виброзвонок», нажал кнопку «отбоя». После этого позвонил в оперативный штаб. Ответил опять генерал.

— Товарищ генерал, старший лейтенант Шахамурзиев. Просили номер трубки зарегистрировать звонком. Вот этот номер, с которого сейчас звоню.

— Понял. Это все?

— Так точно.

— Работай. Скоро увидимся, познакомимся очно. Как закончишь дело, выходи на перевал. И — это важно! — как можно быстрее покидай ущелье. Там местность скоро станет чрезвычайно опасной. Скорее всего, даже пещеру следует покинуть как можно быстрее и перейти на обратную сторону хребта. На свою сторону. Не могу предсказать, что станет с пещерой, но там, думаю, тоже будет очень опасно. Все понял?

— Так точно.

— Работай…

Искать в темноте место для наилучшего спуска старший лейтенант не стал. Это могло бы отнять слишком много времени. Тропа перед выходом из пещеры проходила, но куда она могла увести — неизвестно. Она могла вообще идти не в ущелье, а куда-то к перевалу. И в другую сторону тропа тоже уходила. Эта могла вообще до Грузии тянуться. В лучшем случае, до конца ущелья. Выход в такой ситуации был только один — самый прямой и самый при этом быстрый.

— Веревки, — потребовал Багдасар Давлетбаевич. — Две веревки мне свяжите.

Длину веревки он рассчитывал, исходя из глубины соседнего ущелья и мысленной прикидки спусков и подъемов в подземных галереях. Особенно добавляла веревке длину последняя галерея, круто уводящая вверх.

Солдаты из пещерного коридора передали одну за другой две веревки. Связывал их старший сержант Чухонцев. На Чухонцева можно было положиться и не проверять узел. Старший сержант сам проверил, наступив на одну веревку ногой и потянув вторую двумя руками так, что даже жилы на шее выступили, что было и в темноте заметно.

— Держите конец. Я спускаюсь.

— Мне бы с вами спуститься, товарищ старший лейтенант… — просяще проговорил старший сержант. — Для подстраховки.

— Не надо страховки. Двоих вытягивать — время терять. У нас глубокий цейтнот. Остаешься здесь за меня. Сигнализация фонариком, если что. Знаки обычные. Веревку сбрасывайте.

Когда командир взвода бывал категоричен, ему никто из подчиненных не возражал.

Конец веревки полетел с обрыва. Показалось, что она даже распрямилась не до конца. Если это так, значит, одно из двух — или обрыв не слишком крут и не придется весь спуск только на силе своих пальцев держаться, или ущелье не настолько глубокое, как считал старший лейтенант. Первый вариант лучше. Схватившись за веревку двумя руками, Шахамурзиев уже через секунду оказался за краем площадки. Он спускался быстро, но при этом не торопился, понимая ответственность момента. Если он сорвется, сорвется вся операция, о которой он понятия не имел, будучи только маленьким винтиком в большой машине, но без этого винтика и вся машина не поедет. Осознавая это, Багдасар Давлетбаевич считал, что рисковать он не имеет права, хотя всегда к риску относился спокойно, как к непременному атрибуту своей службы.

Руки держали крепкое тело нормально, без проблем, хотя это, как знал Шахамурзиев, показатель только временный. С каждым метром, как и с каждой минутой, кисти будут все больше и больше уставать. Можно одним усилием воли заставить шевелиться уставшие ноги, а вот уставшие пальцы работать заставить значительно сложнее. Вообще-то в рюкзаке старшего лейтенанта были специальные зажимы, которые используют скалолазы, но протягивать через них веревку — это потерять еще пять минут, которых может и не хватить в самый последний момент. А потом, если одной веревки до конца не хватит и узел окажется на середине спуска, все равно придется спускаться на руках. И потому Шахамурзиев понадеялся на силу своих пальцев и начал спуск без зажимов. Впрочем, ему это было не слишком сложно, поскольку руки он имел тренированные и его пальцы усталости не знали. Так он всегда думал. Но, когда спустился уже до узла на веревке, посмотрел себе под ноги, а дна ущелья не видно. Днем, наверное, можно было бы и силы свои иначе оценить, и время спуска отрегулировать. А сейчас он чувствовал, как деревенеют кисти рук и пальцы сгибаются уже с натугой. Но старший лейтенант продолжил спуск. Как оказалось, дна ущелья он не видел только из-за кромешной темноты. А оно оказалось рядом, метрах в шести.