Александр Тамоников - Не злите спецназ!

— Все, парни, мы миновали границу Афганистана и Таджикистана. Посадка через час на аэродроме Айни!

Видимо, старший лейтенант экипажа ожидал оживления бойцов, все же эвакуация прошла, можно уже сказать, благополучно. Но офицеры отряда остались внешне такими же, как и прежде, спокойными, сосредоточенными, невозмутимыми. И только Седов мог заметить по движениям своих подчиненных, что они расслабились. Посторонний взгляд этого зафиксировать не мог. Борттехник вернулся в пилотскую кабину.

— Связь с Центром, Грач! — повернулся к Грачеву Седов.

— Без проблем, командир!

Вскоре он передал трубку командиру отряда.

— Центр, это Седой. Докладываю: местное время… хотя черт его знает, как считать это местное время, проще по Москве… Итак, московское время 12.40. Эвакуация прошла успешно, вертолет только что вошел в воздушное пространство Таджикистана. Благодарю вас за предусмотрительность. НУРСы помогли избежать потерь. Экипаж действовал превосходно.

— Не за что меня благодарить. Поздравлю с первой операцией в Москве. В Айни Енисей определит отряду задачу.

— Так вы ее уже сами определили — возвращение в Москву…

— Полковник уточнит детали. До встречи, Седой!

— До встречи, Центр.

На российской базе в Айни «Ми-8» встречал полковник Трепанов. Первым борт после приземления покинул майор Седов. Он направился к помощнику Белоногову с докладом, но полковник остановил командира отряда:

— Мне все известно, Седой, так что обойдемся без официальности.

Трепанов пожал руки всем офицерам отряда. Бойцы прошли в стоявший недалеко от вертолетной площадки автобус. Седова полковник задержал:

— У меня к тебе, Валера, отдельный разговор. Отойдем от вертолета…

Офицеры вышли на газон. Седов достал пачку сигарет:

— Разрешите, товарищ полковник? В Афгане не пришлось.

— Если можешь не курить столько времени, почему совсем не бросишь эту вредную привычку?

— Не хочу.

— Что значит «не хочу»? Табак вредит здоровью.

— Это я на пачках каждый раз читаю. Но бросать курить не собираюсь.

— Ну, кури, коль не собираешься…

Седов, прикурив сигарету, взглянул на Трепанова:

— И что за дело ко мне, товарищ полковник?

— Ты помнишь генерал-лейтенанта Березина?

— Это того, кто руководил передачей оружия Бурхону?

— И не только ему.

— Я помню, что говорил Белоногов. Эта сука, помнится, при задержании застрелилась.

— Да.

— Но вроде ФСБ вышла на его ближайшего подельника? Генерал-майора… Фамилия из головы вылетела.

— Генерал-майора в отставке Кравчука Анатолия Васильевича.

— Точно. И что произошло, раз вы завели о нем речь?

— Твой отряд должен нейтрализовать, а точнее, взять этого ублюдка.

— Ну, и какие проблемы? Прибудем в Москву, возьмем, лишь бы служба безопасности вывела на цель.

Полковник Трепанов вздохнул.

— А проблема, Седой, в том, что скрылся Кравчук.

Седов удивленно посмотрел на Трепанова:

— Как это скрылся? Будучи под контролем ФСБ?

— Кто-то, видимо, предупредил его о грозящей опасности, и Кравчук сумел уйти от контролеров.

— Что же это за контролеры такие?

— Сейчас это не важно. Кравчук скрылся. А с ним — и еще один подельник Березина, полковник Рыбкин Сергей Сергеевич.

— Что с семьями предателей?

— Они в Москве. И жены, и взрослые дети утверждают, что понятия не имеют, чем, кроме службы, занимались их мужья и отцы. Как и то, на какие деньги оба отгрохали себе по огромному особняку недалеко от Москвы, стоимостью по три миллиона долларов каждый.

— Неплохо… Да, оружие ценный товар, за него платят много. И что теперь, Александр Владимирович?

Седов бросил на землю и затоптал выкуренный до фильтра окурок.

— Перед самым прилетом отряда на меня выходил Белоногов. Службе внешней разведки удалось — уж как, не имею представления, — выйти на след предателей.

— Это уже лучше. И куда ведет след?

— Сюда, Валера.

— В смысле? В Айни?

— Нет. Я имею в виду Таджикистан.

— Предатели бежали в страну, где спецслужбы разгромили их главного бывшего покупателя?

— По данным СВР — да.

— Надеюсь, не в Гермабад?

— Нет. По данным внешней разведки, генерал Кравчук и полковник Рыбкин находятся в селении Карадорак, что в тридцати километрах на запад от Душанбе, в доме или усадьбе некоего местного довольно крупного предпринимателя Салмона Набиева.

— Откуда Кравчук знает этого Набиева?

— Во время войны в Афганистане прапорщик Салмон Набиев служил в подчинении Кравчука, — начал объяснять Трепанов. — Все два года они были вместе. Поддерживали отношения и после войны. Набиев уволился из армии еще до развала Союза и обосновался в Карадораке механиком колхоза. После объявления Таджикистаном независимости Набиев не ввязался в гражданскую войну. Он прибрал к рукам то, что осталось от распущенного колхоза, и, как только обстановка в стране более-менее стабилизировалась, создал на базе колхоза животноводческий кооператив. Впрочем, ни о какой кооперации речи быть не может, так как всем — от зданий, пастбищ, оборудования, коммуникаций до собственно скота — владеет лично Набиев. Жители же Карадорака являются, по сути, его батраками.