Дон Пендлтон - Капо из Акапулько

— Это точно?

— Абсолютно. И еще передай ему: оттуда, где я стою, все выглядит очень чисто. Никакого движения, никаких засоров. Ну, разве что в устье...

— Понял. Еще что-нибудь есть?

— Пожалуй, на этом пока и закончим, — ответил Болан.

— Хорошо. Стало быть, следующий контакт с тобой у нас в час по твоему местному времени.

— И не чертыхайся, если я немного задержусь. Я даже не знаю, что может произойти через полчаса. Тут все постоянно меняется.

— Вот как? Но ты уж держись!

— Постараюсь, — усмехнулся Болан и положил трубку.

Когда он подошел к окошку, чтобы заплатить за разговор, девушка-телефонистка как бы невзначай поинтересовалась:

— Слышимость была хорошая?

— Очень хорошая, — добро откликнулся он. — Просто замечательная, мэм.

Да, слышимость была отменная, но как это могло повлиять на тех, которые все знали, и на тех, кто ничего не знал? Вот это и предстояло выяснить Палачу.

Все было на редкость зыбко и неопределенно. К примеру, ФБР могло держать, а могло и не держать под пристальным наблюдением крошку Касса, когда тот выезжал из страны.

Точно так же парни из Нью-Йорка могли установить у Спилка электронные «уши», а могли и не делать этого.

Болан понимал, что его «контактное лицо» своими донесениями всполошило не только агентов федеральных спецслужб, но и весь преступный мир. Еще бы, ведь о том, что Болан уже в Акапулько, фэбээровцы каким-то непостижимым образом пронюхали за целый час до того, как об этом узнала мафия!

Воистину — страна чудес!

Что и говорить, сейчас Болан оказался в незавидном положении. Он словно боксировал с тенью, да еще в кромешной темноте, а для человека, в спину которого дышал весь мир, что могло быть хуже?! Эдакое гадание на ромашке... Даже если и удастся вывернуться, еще не известно, каких это будет стоить жертв.

Прирожденный боец, Болан предпочитал заказывать музыку сам. И вести сражения по собственным правилам.

Теперь ситуация складывалась не в его пользу. Очень не хотелось оставлять все, чем он располагал, призракам Акапулько. А для этого требовалось максимально прояснить обстановку. Понять, на каком ты свете, — и действовать наверняка.

Болан оставил машину рядом с Костерой и пешком направился в район Красных Фонарей. Эта часть Старого Города славилась своими притонами, публичными домами, кабаками со стриптизом и ночными клубами самого сомнительного свойства.

Ночь еще не наступила, и район был относительно спокоен. Через несколько часов в городе станет жарко, основной пик веселья придется на три или четыре часа ночи, хотя в некоторых кварталах страсти будут кипеть до восьми-девяти утра.

Мексиканские власти традиционно запрещали женщинам-туристам появляться в подобных районах — причем в любое время суток. Но не случайно Акапулько называли государством в государстве. Отцы города сквозь пальцы смотрели на всякие вольности, и влюбленные парочки чувствовали себя в веселых кварталах достаточно комфортно и непринужденно. А иные клубы даже имели статус вполне элитарных.

Кантипа Лола, однако, не принадлежала к таковым. Это был типичный притон: темный, угрюмый, насквозь пропахший человеческим потом, прокисшим пивом и дымом дешевых сигарет. Прямо возле двери располагался небольшой бар, в глубине помещения виднелись несколько крошечных столиков, музыкальный автомат и маленькая, чуть приподнятая сцена. По одну сторону от нее шла на второй этаж узкая винтовая лестница, а по другую находилась дверь, ведущая, судя по всему, во двор.

За стойкой бара сидел человек лет сорока, в выцветших, но чистых джинсах Ливайс и крахмальной белой рубашке. На его смуглом лице резко выделялись живые сверкающие глаза и быстрая белозубая улыбка.

Завидев Болана, человек тотчас окликнул его, словно старого знакомца:

— Ты слишком рано, приятель! Веселье начнется только через час.

Болан уселся на стул рядом с хозяином.

— Я хочу пить.

— Сервеза?

— Сойдет, — кивнул Болан. — Есть «Карта Бланка»?

— Нет, парень, но есть «Богемия» и «Монтесума».

— А что это такое — «Монтесума»? — поинтересовался Болан, хотя заранее знал ответ. — Темное пиво? Нет, как-нибудь в другой раз:

Бармен налил гостю вино:

— Вот — попробуй, тебе должно понравиться. С тебя десять песо, приятель.

Болан бросил на стол десятку и недовольно проворчал:

— В другом месте мне бы это обошлось всего в семь.

— Конечно, но там нет такой атмосферы, приятель. Разве я не прав?