Дон Пендлтон - Разгром в Сент-Луисе

— Уиллис, то, что я скажу, — очень срочно и важно. Я хочу, чтобы ты организовал мне доступ в компьютерный банк данных по истории и антропологии. Скажи им, чего добиваемся, и пусть эксперты малость поработают. Попробуй начать с вашингтонского университета. Если они сами не смогут помочь, то, может, хоть порекомендуют хорошего специалиста.

— Да, сэр. В чем суть запроса?

— Это касается Стоунхенджа, — лейтенант произнес название по буквам. — Так называются руины культового сооружения древних друидов где-то в Англии. Я хочу, чтобы они отыскали в Сент-Луисе, в районе, наиболее насыщенном линиями подземки нечто такое, что каким-то образом — исторически архитектурно или еще как-то, может быть соотнесено с этим названием.

— Понял. Вы будете в фургоне, лейтенант?

— Да. Я сейчас на шоссе 1-70, примерно в трех милях севернее мемориала Джефферсона, и еду на юг. Нюхом чую, что туда надо ехать. Постарайтесь получить эти данные и передать их мне как можно скорее.

— Сделаю все возможное.

Постум отложил микрофон и включил мониторы сканера. Он руководствовался не только интуицией, выбирая направление движения.

Лейтенант уголовного розыска знал, что преследует блестящего стратега, тактического гения, к тому же крайне опасного преступника.

Перед глазами Постума неотвязно маячили сцены с разгромленной свалки. Болан отнюдь не играл в солдатики на карте-планшете в тиши штабного кабинета. Он вел настоящую войну, в которой было все: и трупы, и выжженная земля, войну, которую эти края не видели со времен исторических сражений Севера с Югом.

Розарио Бланканалес прошел через главные ворота поместья и по извилистой дорожке легкой походкой зашагал к главному зданию.

Он был в десантном комбинезоне, грудь крест-накрест перетягивала широкая патронная лента, небольшой пистолет-пулемет болтался на шее, автоматическую винтовку М-16 он небрежно забросил на правое плечо.

Он прошел метров пятнадцать, когда издали донесся слабый встревоженный оклик:

— Эй, приятель!

Худющий тип, влекомый громадной овчаркой на слишком коротком поводке, спешил к Политику через газон. На нем, как на пугале, болтались дешевые джинсы и клетчатая рубаха, из открытой кобуры на бедре торчала рукоять пистолета.

Естественно, охранник с собакой не увидел, как за его спиной на ограде возникла фигура в черном комбинезоне и легко спрыгнула на газон.

Бланканалес ухмыльнулся, подошел к стволу молодой ивы и повернулся к собаководу спиной. Расстегнув ширинку, он принялся увлажнять ствол деревца.

Парень с собакой подбежали к нему раньше, чем завершился этот нехитрый процесс.

— Что это, к черту, значит?! — зло закричал охранник, тогда как его пес подозрительно принюхивался к свежей влаге на стволе и у корней.

— Отлить захотелось, — дружелюбно пояснил Политик.

— Это я вижу, — ответил стражник, переводя глаза с автомата Бланканалеса на его винтовку. — Я не о том. Что вы здесь делаете?

Бланканалес добродушно улыбнулся и ответил вопросом на вопрос:

— А ты, собственно говоря, что глотку дерешь, когда у тебя лежит труп у ворот?

Лицо парня выразило одновременно испуг и тупое недоверие:

— Ринго? Ринго умер?

Улыбка Бланканалеса стала просто обворожительной:

— Ага. Это я его уделал.

Прошло несколько долгих секунд, прежде чем охранник уяснит смысл сказанного. Его рука метнулась к пистолету, но это инстинктивное движение остановил взмах левой руки Политика... Отсеченная с хирургической точностью кисть упала на траву. Длинное лезвие продолжило свой путь, и тонкий глубокий надрез возник на горле парня. Стражник свалился, издавая булькающие звуки.

Пес заметался, пытаясь сорваться с поводка, потом присел, ощетинился, оскалил белые клыки и угрожающе зарычал.

Политик начал медленно водить лезвием охотничьего ножа перед мордой собаки, приговаривая:

— Сидеть! Сидеть, чтоб тебя, сидеть или кровь пущу!

Секунд десять длилась борьба взглядов, потом пес сдался, поджал хвост и уселся на траву. Рычание перешло в скулеж.

Бланканалес осторожно протянул руку и почесал пса за ухом, потрепал по загривку, высвободил поводок и мягко заставил собаку подняться на ноги.

— Пошли, дворняга, — сказал он, и неспешным шагом направился к зданию. Пес последовал за ним, лишь раз оглянулся на своего павшего хозяина.

Второй раз Политика окликнули метрах в тридцати от дома. Человек, подавший голос, находился под куполом, на крыше здания и был практически невидим с того места, где стоял Бланканалес, зато сам он созерцал Розарио через телескопический прицел большой винтовки.