Дон Пендлтон - Двойная игра

— Они не сочли это необходимым. В конце концов, парень-то был наш. Зачем его пасти? Он должен быть счастлив, оказавшись дома после четырех лет лагерей. Ответил бы на вопросы и отправился на все четыре стороны.

— Звучит, действительно, вполне разумно, — сказал Болан. — Возможно, он был оскорблен тем, что его долго не могли вытащить оттуда; может даже он обвинял их в том, что вообще попал к русским. Но ведь все же о нем не забыли, и в конечном счете он был освобожден.

— Но Мак, ты ведь и сам не веришь в эту чушь! Четыре года — срок довольно большой. Русские могли его просто перевербовать. Все возможно...

— Ты думаешь?

— Да я не знаю, что и думать... Мне известно только, что в Лэнгли все поставлены на уши исчезновением Андерсона, и мы обязаны отыскать его, независимо от того, как ему это понравится... Я хочу сказать, что Андерсон не новобранец. Он прекрасно знает правила игры.

Броньола вскочил с кресла и, как это с ним обычно бывало при сильном возбуждении, принялся расхаживать по кабинету из угла в угол. Так ему лучше думалось, он отчетливее представлял себе предмет рассуждения. Некоторые из сослуживцев считали его знатоком своего дела и были уверены, что останови его в такую минуту, и он разнесет все вокруг. И они были недалеки от истины.

Что же касается Болана, то звание мэтра оказалось бы слишком слабым для него. Он был рожден для своего дела и мог карабкаться на горные вершины, спускаться в пещеры и вырывать зубами то, что ему было необходимо или жизненно важно.

Болан спокойно наблюдал за перемещениями своего шефа. Он безошибочно полагал, что сейчас услышит конкретные факты дела. Броньола остановился и прикурил сигарету. Ее густой аромат сразу наполнил кабинет, а клубы дыма сделали воздух полупрозрачным.

— Пойми меня правильно, Мак. Ты должен найти Андерсона любой ценой и сделать это раньше, чем засранцы из ЦРУ. Я не верю ни единому их слову, и не спрашивай меня, почему. Это всего лишь интуиция, но у меня хороший нюх на такие вещи. Что-то здесь не так.

— Не думаешь ли ты, что они хотят убрать его с дороги?

— Это слишком банально и не так-то просто. Но я почти уверен, что кому-то было на руку, чтобы он исчез...

— Почему?

— Найди его, и мы узнаем.

— Ну что ж, выкладывай все, что у тебя есть: родители, друзья, что-нибудь, с чего я мог бы начать.

Все здесь, — сказал Броньола, указав пальцем на объемистую папку на столе. — Понадобится что-нибудь еще — ты знаешь, как меня найти. Ах да! Чуть не забыл. Еще этот малый из ЦРУ — Дон Элбрайт. Я выписал его сюда на пару недель из Берлинского отделения; вот его досье, персональная карточка и прочее... Твое новое имя — Майкл Бейкер.

— Насколько я могу ему доверять?

— Сейчас? Примерно настолько же, насколько тебе удастся сдвинуть Мемориал Линкольна со своего места... Смотри сам. Парень, по-моему, стоящий. Не очень опытный, но это даже неплохо. Он хитер, но в отличие от своих хозяев, честен.

Болан кивнул.

Броньола наклонился, чтобы поднять карандаш, взял в руки папку с делом Андерсона и положил ее перед Боланом. Тот даже не взглянул на бумаги и спросил:

— Может, ты все-таки объяснишь, почему именно я? У вас есть более подходящие и менее занятые люди, а, Хэл?

— Ты должен понять, Мак. Пока мы не знаем истинных мотивов исчезновения Андерсона, мы не можем утверждать, что этот случай — всего лишь небольшой каприз человека, просидевшего четыре года в русском лагере. Я не спорю, он мог там и свихнуться, но я подозреваю, что дело обстоит куда сложнее и пока мы не разберемся что к чему, ты — наша единственная надежда.

Броньола резко встал из-за стола и вышел из кабинета, за ним тянулся шлейф бурого, едкого сигарного дыма. Оставленный наедине с пачкой документов, Болан несколько минут сидел без движения, словно в гипнотическом трансе. Новое задание он рассматривал как трату драгоценного времени. Оно не имело отношения к истинным врагам человечества. Болан привык вести войну в одиночку. Его огненно-кровавый след пересекал Земной шар вдоль и поперек, словно чудовищные параллели и меридианы. На земле, наверное, не осталось места, где бы он ни побывал, не было ни одной страны, границы которой он ни пересекал. И всюду его вело страстное желание очистить мир от грязи. Уничтожение низких качеств человеческой природы, таких как алчность, жестокость, жажда власти или, что хуже всего, удовольствие от причинения страданий беззащитным, — вот то, для чего был рожден Мак Болан.

В минуты одиночества, когда он предавался размышлениям о своей миссии, его Крестовый Поход представлялся ему, как некое биологическое вмешательство в генофонд человечества, с тем чтобы очистить данный вид от мутантов, вырезать раковые опухоли из общественного организма. Он был одиноким воином, отстаивающим право каждого человека быть свободным и обязанность каждого стать здоровым членом общества. И за эту идею он готов был умереть.