Дон Пендлтон - Выжить в Сиэтле

— Что сходится?

Болан вытащил свой «дневник боевых действий» и начал вносить в него какие-то пометки. По ходу дела он небрежным тоном заявил:

— Они там строят форт, Джек.

— На острове?!

— Да, — Болан перелистывал начальные страницы записной книжки в поисках нужных записей. — Ты говоришь, они использовали ярмарку в Спокейне в качестве прикрытия?

— Во всяком случае, у меня возникло такое впечатление. А что за форт?

— Они устроили на острове «маленький Гибралтар» с туннелями и каменными бункерами. — Болан наконец нашел в дневнике нужную запись. — Ага, Тель-Авив. Ты когда-нибудь слышал о судне «Пирейский Купец»?

— Что за судно — израильское? Нет, никогда о таком не слышал.

— Это греческая посудина и как раз сейчас она стоит здесь, в порту Сиэтла. Две недели тому назад в Марселе на борт «Пирейского Купца» погрузили контейнер с грузом, предназначенным для транзитного хранения в Сиэтле. Весь обклеен этикетками «Экспо-74».

— "Купец", что ли?

— Контейнер. Предположительно в нем какое-то оборудование. Грузополучатель — Найберг.

— Кто?

— Алан Найберг — тот, кто купил Лэнгли Айленд.

— А-а-а, этот Найберг, — хмуро протянул Гримальди. — И о нем я, слава Богу, тоже ничего не слышал.

Болан мрачно усмехнулся.

— Не дуйся. О нем пока еще никто не слышал. Но скоро услышат.

Гримальди стало искренне жаль бедного Найберга, какой бы черной ни была его душа.

Мак хмыкнул и закрыл боевой журнал, затем взглянул на часы и выглянул в окно кабины самолета.

— Думаю, время еще есть, — сказал он.

Гримальди заходил на посадку, ориентируясь по огням посадочной полосы, едва заметным сквозь плотную пелену тумана, окутавшего аэродром. До касания полосы он решил воздержаться от каких-либо комментариев. Туман, в сущности, был для них божьим благословением. Диспетчерская вышка на аэродроме отсутствовала, имелся только ремонтный ангар и зона стоянки частных самолетов. Болан оставил свой боевой фургон в укрытии в конце взлетно-посадочной полосы, где Гримальди и должен был его высадить.

Самолет резво докатился до самой ограды, круто развернулся и замер.

— Время для чего? — только теперь спросил он нахохлившегося Болана, сидящего рядом с ним.

— А для того, чтобы еще до рассвета врезать им в брюхо.

— Я тебе нужен? — спросил пилот.

— На этот раз нет, — скупо улыбнулся Болан и начал собирать свое снаряжение.

— Ты, вроде бы, пока собирался действовать мягко.

— Этап раздумий закончился, Джек, — ответил Болан.

— Понял, — Гримальди попытался улыбнуться, но не смог, — Ты хочешь сказать, что я должен исчезнуть?

— Я бы хотел, чтобы пару дней ты поболтался где-нибудь поблизости, если можно. Пахнет жареным, Джек, и, возможно, ты мне понадобишься.

На сей раз губы Гримальди растянулись в улыбке.

— Ты знаешь, где меня найти, — произнес он, едва сдерживая восторг.

Болан пожал ему руку, улыбнулся, как может улыбаться только человек, постоянно балансирующий на грани жизни и смерти, и выпрыгнул из кабины «Сессны». На сиденье остался лежать небольшой сверток.

Пилот заорал вслед исчезающему Болану:

— Эй! Мак, ты что-то забыл!

— Это не мое, — откликнулся тот и растаял в ночном тумане.

Надо же! Не его! Джек развернул сверток и насчитал десять кусков стодолларовыми бумажками.

Гримальди сунул деньги за ворот рубашки и порулил к ангару. Видит Бог, он работал на Болана не ради денег. Его улыбка и рукопожатие были более чем достаточной платой. Но Болан с этим не соглашался. Он принципиально всегда платил за услугу, несмотря ни на какие личные отношения. Он не принимал: во внимание ни дружбу, ни долги, ничего не просил сам и ничего не принимал даром.

Как тоскливо и одиноко должен чувствовать себя человек, вынужденный жить такой жизнью! При всем этом Гримальди не рискнул бы отрицать, что Болан добился успеха. Он был жив, что говорило само за себя в таких обстоятельствах. И Джек Гримальди — пилот, возивший капо, с радостью сжег бы десять кусков за честь помогать Болану в его следующей кампании. Нет, черта с два, он не стал бы оспаривать формулу успеха своего друга.

Гримальди вспомнил Вегас, Пуэрто-Рико и Техас. Он был там и ничего не забыл. Джек поймал себя на мысли, что ему немного жаль тех, кто решил превратить Сиэтл в свою опорную базу.

Болан уже обследовал этот причал несколько дней тому назад — вскоре после того, как греческое судно вошло в порт. Он проследил, как развернулись стрелы лебедок и началась разгрузка, а когда команда начала сходить на берег, смешался с грузчиками на пристани, и стал работать наравне с ними, никак не выделяясь своими потертыми джинсами и старой хлопчатобумажной курткой. Он быстро обнаружил подозрительный груз и пометил ящик, когда его отвозили на склад транзитного хранения. Позже он всучил двум кладовщикам сотню долларов, чтобы те на несколько дней передвинули ящик «не на то место», и незаметно проболтался там достаточно времени, чтобы проследить, куда они его поместили.