Анатолий Сарычев - Крысогон

«Децибел сто двадцать. Компрессоры определенно надо выносить ха пределы цеха. И чем раньше, тем лучше будет и для людей и для компрессоров», – для себя решил Роман, смотря, как дальний компрессор трясется и подпрыгивает на своем месте. Первый компрессор тоже трясся, но не так сильно.

Вентиляторы, установленные рядом, тоже сильно шумели, но их звук терялся в оглушительном грохоте компрессоров.

Зато контора начальника цеха, занимавшего весь правый угол, поражала великолепием.

Собранная из оцилиндрованных бревен, тщательно покрашенная, она светилась здоровой желтизной кедровых бревен.

«В огромную копеечку эти кабинеты обошлись. Тут явно деньги не лопатами, а экскаваторами гребут!» – понял Роман, смотря, что нижние бревна насквозь прогрызены многочисленными отверстиями. Из трех выглядывали крысиные мордочки и внимательно смотрели на Романа.

«Оценивают с точки зрения питательности!» – предположил Роман, быстрее заскакивая внутрь.

Перебивая благородный запах кедра, внутри вовсю воняло крысиным пометом. Не помогали ни дезодоранты, ни духи, ни даже тяжелый запах двух немолодых женщин, сидевших в первой комнате.

Системные блоки были поставлены на столы, а сами женщины сидели на высоких металлических табуретах, высоко поставив ноги на перекладины.

– Чего вам надо? Отдел сбыта находится около проходной! – неприветливо буркнула толстая аварка, на секунду отрываясь от компьютера. Мельком глянув на экран, Роман заметил, что дама в наглую, в рабочее время гоняет шарики.

– Мне бы главного инженера, – вежливо попросил Роман.

– Он в кабинете начальника цеха, – недовольно буркнула толстуха, снова берясь за компьютерную мышь.

Из дыры в правом углу комнаты выскочила крыса, повертела головой вправо – влево и бросилась под стол, где сидела толстуха, чтобы через секунду вернуться, держа в руках черную растоптанную женскую туфлю, самое малое сорок третьего размера.

Толстуха, ничего не видела, увлеченно гоняя шарики по экрану.

Схватив со стола стеклянную чашку, Роман одним движение кисти бросил ее в крысу, точно попав по спине.

Отброшенная ударом крыса выронила туфель, ударилась о стенку и мгновенно вскочила на ноги.

Грозно запищав, крыса прижалась к полу и начала медленными шажками целенаправленно ползти к Роману.

Из норки выскочило штук пять пасюков и выстроившись полукругом стали окружать Романа, не обращая на присутствующих женщин никакого внимания.

Шаг вперед и Роман схватил со второго стола тяжелый керамический бокал и сходу запустил его в первую крысу, справедливо решив, что оглушенная первым ударом, наглая хвостатая не успеет увернуться.

Так и случилось.

Получив вторым ударом по голове, крыса дернулась всем телом и осталась лежать на полу.

Роман не стал медлить, а бросившись вперед, сильно пнул первого пасюка, нагнулся и схватив парочку за хвосты, с размаху ударил о подоконник, одним ударом выбив из них дух.

Схватив второго пасюка, которого удар о стену только на пару секунд только оглушил, Роман одним движением руки сломал ему шею.

Увидев разгром крысиного отделения, оставшиеся пасюки рванули в норку, оставив после себя несколько катышков помета.

– Дайте мне тряпку, я вытру кровь с пола и с подоконника, – попросил Роман, поднимая хвостатых и кидая их в мусорное ведро.

– Спасибо за туфель. Так тяжело в моем возрасте найти туфли, которые не жмут. Мозоли, шпоры и отекшие ноги, очень осложняют жизнь. Но зря вы убили крыс. Они очень злопамятны, – устало сказала женщина – аварка, доставая из стола флакон тройного одеколона и кусок ваты.

– Лучше дезинфицировать чистым спиртом или на худой конец водкой. Спирт и водка быстро выветривается, а запах тройного одеколона держится долго, – заметил Роман, вспоминая своего коллегу, который очень любил пить одеколон Мандариновый.

– И выпивка, и закуска сразу! – восклицал представитель Саянской санэпидстанции, одним махом опрокидывая в себя стакан мутной жидкости. (Володя наливал в стакан до половины одеколона, а потом до краев доливал водой).

В поселковом магазине, где комиссия полтора месяца безвылазно просидела, кроме Мандаринового и Тройного одеколона ничего не было из спиртосодержащих продуктов, как впрочем, стаканов, чашек и тарелок. Поэтому приходилось пользоваться посудой, которая была в гостевом домике, где они жили.

Сначала все над ним смеялись, беззлобно подтрунивая над несчастным врачом.