Анатолий Сарычев - Крысогон

Федора взвыл тонким голосом и потерял сознание, схватившись руками за свое богатство.

– Теперь он не Федор, а Федора! – констатировала девчонка и вышла из кабинета.

Никто ей не подписывал пропуск, никто не проводил мимо поста, но девчонка исчезла.

Мы через неделю спохватились, хотели допросить ее еще раз, но никого не нашли. Ни родителей, ни родственников. Вся семья выехала на поезде в Казахстан и испарилась.

Федоре припаяли пять лет за наркотики, так как доказать по этому делу ничего не смогли, а за Федоровым так и укрепилось имя Федоры. И весь срок он провел в петушином углу, о чем очень не любит вспоминать, как и свою кличку, – закончил водитель свой рассказ.

– Вы подождите меня на стоянке. Я соберу вещи, и мы поедем, – попросил Роман, бегом направляясь в подъезд.

В квартире стоял Содом и Гоморра. Все вещи были раскиданы, изгрызены, а на тумбочке сидела Ага и с философским видом смотрела на весь этот бардак.

– Крыс ушел? – первым делом спросил Роман, замечая клетку, которая только вчера была куплена в зоомагазине. В клетке сидели три белых окровавленных крысы и мелко тряслись, с ужасом смотря в правый угол, где на изодранной подушке возлегала Пуся, горделиво смотрела вокруг.

– Ушел и оставил тебе письмо в ноутбуке.

– Потом посмотрю! – отмахнулся Роман, глазами найдя стальную пластину, торчком стоящую у стены.

Взяв пластину, Роман перегородил клетку пополам. Сделав шаг в сторону, схватил Пусю за хвост, и кинул на свободное место.

Пуся, громко верещала, выражая свое недовольство.

– Нельзя так обращаться с беременной женщиной, – укоризненно заметила Ага, больше обычного выпучив глаза.

– Мне придется сегодня уехать. Но ты не волнуйся. Я договорился, что вас поселят в гостинице, где за вами будет обеспечен максимально хороший уход, – сообщил Роман, перетаскивая на середину комнаты приборы.

– В гостинице я еще не жила. Надо попробовать, – решила жаба, без лишних вопросов запрыгивая в стеклянную банку.

Снова обвешавшись приборами, как среднеазиатский ишак, взяв в руки сумку и клетку с крысами, Роман внимательно оглядел квартиру и захлопнул дверь.

Спустившись вниз, аккуратно положив клетку с крысами в багажник, как и приборы, а сумку, в которой сидела жаба, Роман взял с собой в автомобиль.

Усевшись на заднее сиденье, Роман открыл сумку и, прижав к уху мобильный телефон, спокойно начал говорить с жабой.

– Мы с тобой так и не удосужились ни разу нормально поговорить. Все времени не хватало, – начал разговор Роман, искоса посмотрев на водителя.

– Я всегда не против, была поговорить, – заметила жаба глухим голосом.

«Банка резонирует и поэтому, голос жабы изменился», – понял Роман, оборачивая ладонь платком, продолжая наблюдать за водителем.

Особого интереса к разговору со стороны водителя, Роман не заметил и продолжал спрашивать жабу:

– Где ты научилась так хорошо говорить по-русски?

– Русские проводили какие-то испытания на Журуа. Владимир Иванович, руководитель экспедиции поймал меня совсем маленьким лягушонком и я с ним год жила в одной палатке, – начала рассказывать Ага.

Роман засунул руку в банку и вытащил жабу наружу, положив ее на сумку.

– Ты с Владимир Ивановичем как женщина жила? – не удержался от ехидного вопроса Роман.

– Сам ты женщина! Не можешь без похабщины! – отвернула от Романа голову Ага, демонстрируя обиду.

В довершении всего, Ага передернула шкурой. Пара капелек попала на руку Романа, вызвав нестерпимое жжение.

– Плюнь на обожженное место, легче будет, – посоветовала жаба, поудобнее устраиваясь на сумке.

– Извини подруга, – с покаянным видом сказал Роман, плюнув на обожженное место.

– Ты так сразу начала говорить по-русски? – не отставал Роман, зная что русский язык, самый сложный для изучения.

– Я еще по-испански и по-английски могу говорить, – только не с кем говорить, – заметила жаба.

– Давай пообщаемся, – перешел на английский язык Роман.

– Ты, оказывается, весьма образованный молодой человек, – с долей иронии заметила жаба, на том же языке.

– Что мне велел передать Крыс на словах? – спросил Роман, замечая, что у него опять резко улучшился слух и голова стала ясной, как никогда.

– Мне больше нравится, Умка. Замечательное имя! – начала разглагольствовать жаба, явно не противница поболтать.

– Мы скоро приедем, и тогда тебя вновь придется посадить в банку, – заметил Роман, поглядев по сторонам.