Сергей Самаров - Пуля из будущего

Устас хотел было ринуться на выход, чтобы сообщить Алибайраму о бегстве пленника, но вовремя сообразил, что выйти из дома можно только через крыльцо. Значит, рядовой Николаев где-то здесь. Только тогда Устас увидел, что Адина и рядовой Алексей Николаев сидят на табуретках недалеко от окна, под открытой форточкой.

Шторки на окне были задернуты, и с улицы рассмотреть кухню было невозможно. Но сами они могли видеть все, что происходило во дворе, и слышать все, о чем там разговаривали.

Но самое страшное было в том, что на коленях рядового Николаева лежал его автомат. Тот самый, довольно короткий в сравнении с «калашом» самого Устаса, который он спрятал в комнате жены. На обрезок ствола был даже навернут глушитель, который Устас оставил в другой комнате вместе с разгрузкой и бронежилетом. Теперь все эти вещи оказались здесь. То ли Адина сама принесла ему их, то ли Алексей лично забрал, это было не ясно. Но то, как они мирно беседовали, радости Устасу не принесло.

Он хотел грозно прикрикнуть на Адину, хотя бы упрекнуть ее за то, что она так бездумно подставила под солдатский ствол и мужа, и охрану, и себя, и дочь. Но тут Адина посмотрела на него так, что он потерял голос. Устас молча робко шагнул вперед. Он чувствовал себя кроликом под взглядом удава.

— Иди позвони Джанхоту, предупреди, чтобы был готов, а лучше пусть сразу сюда идет. Сегодня ночью начнется. Банда уже около села. В нескольких километрах. Я думала, мы сможем отбиться. Но их больше семидесяти человек. Привел их тоже видящий, который сильнее меня. Он больше умеет, может творить, а я — только предсказывать. Нам нет спасения. Если не поможет спецназ.

Она говорила по-русски, чтобы и солдату было понятно, о чем идет речь. Устас даже не понял, почему сам начал отвечать на том же языке. Наверное, таким был ее мысленный посыл, сопротивляться которому он не мог.

— А если все бросить и уехать? — проговорил Устас. — Жизнь дороже какого-то дома. Я бы даже сжег его, да соседей жалко, они тоже загорятся.

— Куда уехать? Это будет только отсрочкой. Если среди них такой видящий, как шариф Зульфир, то он найдет нас даже под землей, в могиле пересчитает наши косточки. Нас все равно убьют, где бы мы ни были. Ты слышал про шарифа Зульфира?

— Да, — тихо, как сквозь сон, сказал садист-кролик.

А удав продолжал приказывать:

— Сейчас Алексей Николаев пойдет за своими товарищами и приведет сюда двадцать девять спецназовцев. Они смогут нам помочь. С ними мы получим хотя бы какое-то время. Без этого взвода спасения быть не может. Против семидесяти моджахедов вы втроем — ничто. Никто из вас не воевал, а они все набирались опыта и в Афганистане, и в Сирии. Бандитов слишком много, чтобы мы могли с ними справиться. Ты не мешай Алексею. И скажи Алибайраму, чтобы не пытался остановить его, что я отпустила Алексея Николаева. Пусть идет. Только ты выходи во двор первым. Вдруг у подполковника нет запасных штанов? Всякое может случиться, когда он увидит, как солдат с оружием выходит на крыльцо. Иди.

— А ты сама не можешь этот взвод увидеть, приказать им, чтобы пришли сюда? — робко спросил Устас. — Тогда и ходить ему необходимости не было бы.

— Если бы я знала, где они, хоть кого-то из них в глаза видела и могла бы вспомнить, представить, то, может, и сумела бы выйти на них. Я пыталась, но не получилось. Это намного выше моих сил. Тут только Алексей поможет.

— Но ты же смогла увидеть в этом рядовом наше спасение.

— Смогла. Аллах показал мне его. Это и есть наше спасение, когда он найдет свой взвод и приведет его в село. Иди, предупреди Алибайрама.

Устас развернулся по-армейски и вышел.

Рядовой начал надевать на себя бронежилет и разгрузку. Потом он прицепил на пояс свою остро отточенную малую саперную лопатку.

В такой путь лучше отправляться во всеоружии.

Генерал-лейтенант Славин дожидался Антона с Марком Борисовичем рядом с дверьми кабинета майора Сапожникова.

— Все обговорили?

— Все обговорить было невозможно, товарищ генерал. Дал только вводный инструктаж. А дальше, в процессе работы…

— Ладно. Пойдем, сынок, в соседний кабинет. Там шахматная доска есть. Я проверю твои навыки.

Антона никто и никогда не звал сынком. Он не помнил свою мать, про отца вообще ничего не знал, и звать его сынком было просто некому. Может быть, кто-то другой воспринял бы это слово как уничижительное, но Антону оно нравилось, как и сам генерал-лейтенант Славин.

Генерал открыл дверь своим ключом, зажег свет, стукнув ладонью по выключателю, расположенному сразу за косяком, на уровне дверного замка.